Сергей Попов - Небо цвета крови. Книга вторая. Дин

***

«Мы все равно не дадим тебе жить, братец! От нас не спрятаться среди живых!..»

Очнулся Дин, когда на пустоши уже сошла долгая ночь. Небо черно, как смоль, гулял ветрище, голосили потрошители, невиданные звери. Колючий холод вползал под одежду через порванные штаны, рукава.

– Сколько же я так провалялся-то?.. Темнотища кругом… – закряхтел Дин, и себе тревожно: «Когда они же перестанут мне сниться?.. Сколько можно?»

Приподнялся на локтях, вымученно сглотнул, как после похмелья.

– Не заболеть бы… – отряхнул воротник, капюшон и прибавил, делая самому себе суровый выговор: – Будешь в следующий раз внимательнее, слепой осел! Хорошо, что хоть легко отделался…

И заводил глазами: нога зажата средь камней, заметно распухла, болела, сам – черт знает где, а справа, плутовато фыркая, тощий волк по-тихому пытался стянуть его заслуженную добычу. Человеком пока не интересовался – слишком увлекся сородичем. Дина охватил гнев, кровь кипятком разлилась по телу. Начал яростно, забывая о травме, выдергивать ногу, браниться, торопиться: если наглый вор удерет – это полный провал, все зазря.

– Хрен тебе! Это моя еда! Я ее добыл честно!.. – дикарем заревел Дин и, рывком освободившись, простонал – коленку обожгло огнем. Привстал. Загребая снег негнущейся конечностью, обезумевший, с ножом, поковылял за волком, словно оживший труп. Тот при виде приближающегося охотника отпустил чужой загривок, настороженно подломил левую переднюю лапу и, словно гончая, вытянул нос, мерцая глазами. – К бою готовишься? Давай-давай… – нашел лук, колчан, приготовил стрелу. Потрошитель занервничал, голову – книзу, локаторами растопырил уши, по-своему мысля: то ли нападать самому, то ли звать подмогу. Однако Дин стрелять все же опасался: впотьмах запросто можно скосить – к тому же стрел осталось всего четыре, – потому решил взять зверя на испуг, для вида стянул тетиву: – А ну!.. Пошел! Убирайся! Пошел-пошел!.. Мясо – мое! Слышишь ты, хитрая морда?! Давай-давай, проваливай! – а думал так: «Хоть бы сработало, Господи! Мне бы только свое забрать – да домой…»

Потрошитель забоялся скорее не угроз, а непонятного оружия – как работает? сильно ли бьет? – рысью отступил к кустам, притаился, сливаясь с угольным снегом. А у самого – хищный оскал, клыки нацелены на теплое человеческое горло. Убоина уже наскучила – окостеневшая, невкусная, и кровь холодна. Да и на кой черт она теперь, когда намечается такой пир?

Дин знал: волка одной напускной воинственностью и дешевой бравадой не сдержать – все равно что перед открытым вольером дразнить льва голым задом. Посему, пока зверюга в оторопи и не готова кидаться, не сводя с нее глаз, ослабил натяжение, ловко перехватил стрелу, одной рукой нащупал холку убитого волка и, пригнувшись, поволок к санкам. Туша, потяжелевшая на холоде, за все цеплялась, застревала. Волк неотрывно следил за отдаляющейся жертвой, хрипато порыкивал вслед, выжидал удобной секунды.

– Только бы до санок добраться, а там уже легче будет, – ронял Дин, спотыкаясь, в страдании стискивал зубы – напоминала о себе коленка. Смертельно устал, измучился. Мозги толком не варили. Нервы на пределе. Натруженный организм просил отдыха, тепла, хоть какой-нибудь еды, питья. А до всего этого еще так далеко: дом как минимум в часе пешего пути, можно и не добраться вовсе – темно, снежно, у зверей охота в самом разгаре, а с грузом не оторвешься, да и особо-то не отобьешься. Потом уже бездыханному потрошителю, упрекая: – Вроде кости одни, а такой тяжелый… Дорого же ты мне достался, сучий хвост!.. Как бы теперь самому не сдохнуть…

Волк все-таки не утерпел, неожиданно завыл, рассекая ночной мрак. Тот ответил утробным шелестом, гудением, смешался с ветром. Из тьмы – пять, семь – не счесть! – заунывных, с переливами, подголосков. Следом откуда-то с севера – еще полдюжины. Стая пополнялась с ошеломляющей быстротой. Кого конкретно загонять теперь известно каждому: бесподобное лакомство – человека. Скоро начнут зажимать в кольцо.

У Дина нервически дрогнули губы, сердце заметалось. Вот, наверное, и пришел бесславный конец: от таких бегунов живым не уйти – здесь их стихия, дом родной. А обратный отсчет запущен, чего-то надо предпринимать…

– То каннибалы, теперь волки… Никому покоя не даю на этом свете… – сетовал Дин и, выдохнув, с сердечным огнем: – Ноги уносить надо, не подыхать же вот так – без сопротивления, как куропатка?..

Потрошители с рыками перешли в наступление. Ночь потонула в беспокойстве, задвигалась. Звучно мялся снег, ломалась ветошь, со всех сторон – пылкое пыхтение, сап.