Любовь Афоничева - Резюме сортировщика песчинок

Вскрывать не стали. А все доступные эскам исследования, к сожалению, не дали никакой полезной информации. Поэтому Ро еще некоторое время изводил меня однообразными вопросами, а я изводил его однообразными ответами.

Взаимной симпатии это нам, разумеется, не прибавило.

И вот теперь его взгляд выписывает поистине занятные траектории, чтобы не касаться меня. Но вовсе не это отвлекает меня от лекции, а осознание того, что сейчас, в этой мастерской собраны основные кандидаты на роль Стрелка.

Всех их должны были вежливо и муторно опрашивать пиджаки. Вероятно, та же Марфа Лионэ. Или ее коллега с причудливой формой черепа и взглядом, похожим на железный репейник. Но если они и выяснили что-то подозрительное, состряпали какую-нибудь версию и теперь ищут доказательства, то мне об этом, конечно же, никто не рассказал.

Так что придется самому присмотреться ко всем этим личинкам мехимерников и попытаться словить за хвост озарение: кто из них способен уронить человека в кошмар и оставить там навсегда?

Вот, например, Демьян Доми, который прямо сейчас прерывает объяснения ментора:

– А почему в этой формуле никак не учитывается красота мехимеры?

Узел темных волос на затылке Симеона Ро покачивается в такт размеренным шагам, в глазах не заметно раздражения. Ментор любит вопросы – простые и сложные, глупые и с подковыркой. А больше всего такие, которые легко превратить в задания.

– Наверное, потому, что Олиславу Е́жи_Вель, которая вывела эту формулу – кстати, примерно в вашем возрасте – эффективность интересовала больше, чем эстетика. Но если вы считаете, что формула устарела и ее можно улучшить, – попробуйте. И, возможно, со следующим потоком я буду изучать уже формулу Демьяна Доми.

– Договорились, – уверенно кивает курносый слизняк.

Амбиций у Доми предостаточно. Но это еще не делает его Стрелком. Хотя комплекция подходящая – тот размытый силуэт, который я видел в последние секунды, вполне мог бы принадлежать ему. А что касается характера… Тут мне не хватает информации. Кудрявый пижон учится с нами первый год, да к тому же навертел вокруг себя целую кучу мифов, один другого банальнее. Пока доберешься до правды – со скуки подохнешь. Пару раз я пытался вычислить его болевые точки, но меня одолевала такая зевота, что я бросал это дело. Видимо, зря. Надо было все же докопаться до него настоящего…

– Это персональное задание, или все могут попробовать? – теперь от объяснения темы ментора отвлекает Лора Афейна.

Та самая, что змеилась и порхала на хомопластике в день, когда меня подстрелили. И та самая, которую я уважаю чуточку больше, чем остальных своих будущих коллег.

Таланта создать наномехов у нее, пожалуй, хватило бы. Вон и Ро смотрит на нее с отеческой улыбочкой, которая на его широком молодом лице смотрится довольно забавно.

– Конечно, все могут. И касается это не только сегодняшней формулы, но и абсолютно любой. Например, вам, Лора, возможно, захочется присмотреться повнимательнее к параметрам со-настройки и со-чувствия человека и мехимеры, работающих в контакте. Чудится мне почему-то особая привлекательность для вас этой темы.

Афейна удовлетворенно кивает.

Какой бы из нее получился замечательный подозреваемый… если бы не рост. Могло ли меня настолько подвести зрение в тот момент? Я ведь, по сути, уже почти ничего не видел… Но, к сожалению, кроме этого сомнительного и нечеткого образа мне пока больше совсем не за что зацепиться.

– А какие формулы улучшили вы? Или вывели? – любопытствует Деми Доми.

Мехиментор на мгновение замирает, потом разводит руками и признается:

– А у меня, к сожалению, подобных достижений нет. Я, знаете, скорее классик, чем новатор.

– Вы просто тратите слишком много времени и энергии на нас, – подлизывается к ментору Марта Вай_Нон.

Темноглазая, невысокая, тонкая, с белым ежиком волос. Мы третий год учимся вместе. Живем практически бок о бок. Регулярно встречаемся на лекциях и практикумах. Но что я, собственно, о ней знаю? Что носит черное, любит пафосные архаичные цитатки и боится мотыльков. Последнее я даже как-то раз использовал. Могла ли она возненавидеть меня за это? Пожалуй. Переплавилась ли ненависть в гениальность? Не обязательно. Но возможно.

Получается, все, что я о ней знаю – лишь мелкая рябь на поверхности. Ничего такого, чтобы подозревать ее по-настоящему. Но и ничего, чтобы исключить из числа подозреваемых.

– Спасибо за такую лестную для меня версию, – вежливо отмахивается Ро. – Но есть подозрение, что дело все же не только в этом. Для открытий, для прорывов, даже таких… не слишком значимых, как улучшение отдельной формулы, нужна огромная целеустремленность, завороженность темой… Желание славы, в конце концов. И – по крайней мере, в некоторых случаях – легкая безуминка.