Анастасия Дойч - Все, что случилось после

"Есть такая теория: Вселенная и время бесконечны, значит, любое событие неизбежно, даже невозможное."

"Трасса 60"

Санаторий "Камелия", 29 июля 20… года

Всё это я уже увидел. Летний закат раскрашивает небо розово-сиреневыми акварельными полосами. Ветер доносит с моря еле уловимый шум волн, далекие крики чаек и запах нагретого на солнце металла, оставляя на губах привкус соли. Здесь, в тенистом старом парке, тихо. К звукам моря примешивается только шорох гравия под ногами да журчание фонтана.

Сколько лет прошло с тех пор, как я впервые вошел в этот парк? Десять? Пятнадцать? Память – штука ненадежная. Казалось бы, я должен помнить тот вечер до мельчайших подробностей. Ведь именно такие моменты называют поворотными или переломными. Но я помню только запахи и звуки, ощущения ожидания, тревоги и после – осознания необратимости случившегося и озарение в тот миг, когда я понял, что кое-что смогу исправить.

Память и время – две материи, о которых я могу рассуждать бесконечно. Ведь именно они составляют суть моей работы. Не просто работы – дела всей моей жизни. Но за все эти годы я так и не смог понять, как именно они работают, что реально – событие или наша память о нем.

Наше тело меняется, отмирают старые клетки, образуются новые. Мы не просто меняемся, мы обновляемся, заново выстраиваем сложнейшие структуры. Но наш мозг продолжает хранить эти осколки прошлого. Или наши иллюзии о том, каким оно было. Кто знает, где правда? Все мы – ненадежные рассказчики.

У фонтана, в конце аллеи, я вижу фигуру в белом. Сгущающаяся темнота не позволяет разглядеть деталей, но мне это и не нужно. Я знаю, кто это. Театральность сцены заставляет меня улыбнуться. Лия всегда любила внешние эффекты. Она совсем не изменилась с последней встречи. Черные глаза внимательно меня изучают. Лия приветливо улыбается, но взгляд ее остается холодным.

– Ты постарел, Герман.

– Что поделать, годы идут. Только твоя красота им неподвластна.

– Ты льстишь мне, не слишком умело и чересчур пафосно. Я бы тебе поверила, но слишком хорошо тебя знаю.

– Ты уверена? На самом деле я полон сюрпризов и вообще не тот, кем кажусь.

Лия закатывает глаза – как подросток, вынужденный терпеть неуклюжие шутки взрослых. Но я все равно не могу удержаться от банальности:

– Надеюсь, у меня будет время исправить впечатление.

– О да, времени у нас много. Я подумала, что нам есть что вспомнить и есть, что отметить. И попросила накрыть столик в беседке, чтобы нам никто не помешал.

Лия небрежно указывает рукой куда-то в сторону. В том направлении действительно есть беседка, увитая розами. Я вижу накрытый стол, блеск хрустальных бокалов в мягком свете свечей.

– Элегантно и старомодно.

– Всё как ты любишь.

В голосе Лии я неожиданно чувствую грусть. Она хочет казаться легкой, остроумной и немного циничной. Но я вижу печаль в ее черных глазах. В глазах, в которых я впервые увидел смерть много лет назад. И я словно проваливаюсь в кроличью нору воспоминаний…

"Но стоит разглядеть красоту в запустении, и что-то в тебе меняется. Запустение начинает завладевать тобой изнутри.".

Джефф Вандермеер "Аннигиляция"

Новое уведомление от группы "Заброшенный мир". Открываю фотографии. Десяток снимков списанных автобусов, которые ржавеют где-то за городом. Неуловимая красота увядания. Я смотрю на эти автобусы, ржавеющие на свалке, и мне грустно. Сложно найти место, где разыгрывалось бы больше обыденных городских драм.

Прислушайтесь к тем разговорам, которые ведутся по телефону в утреннем или вечернем автобусе. Рабочие конфликты, семейные проблемы, ссоры, разбитые иллюзии и в то же время – воркование влюбленных, беседы с друзьями и искренний оптимизм. Наша жизнь в концентрированном виде – для тех, кто умеет наблюдать. Каждый автобус везет не меньше десятка миров. Если принять за аксиому избитое сравнение человека со Вселенной.

Да, не вовремя меня посетило философское настроение. Пора возвращаться к работе. Хотя стоп, вот и новое уведомление. Ну кончено, Оля зашла в Телеграм, и теперь ей скучно.

"Что делаешь?" – именно так, ни приветствия, ни вступления.

"Да вот пытаюсь работать."

"Неправда, я тебя знаю".

"Ну хорошо, листаю группу про заброшенные места".

"Есть что-нибудь новенькое?" – Оля разделяет мою любовь к тому, что она называет красотой запустения, но самостоятельно информацию о таких местах не ищет.