Антон Михеев - На вокзале

– Ну как… Тебя разве не бесило, когда в «Преступлении и наказании» кто-то из второстепенных персонажей начинал поучать Раскольникова, как надо жить? Или как они за смысл жизни пиздели?

На минуту оба замолчали, бомж поглаживал свою неопрятную седую бороду, Владислав пытался выдернуть из своей непослушный вьющийся волосок. Взгляд его блуждал в пустоте. Наконец, театрал заговорил:

– В каком смысле поучать? Это же диалог между персонажами. Диалоги двигают сюжет и раскрывают внутренний мир…

– Нахрена? Вот серьезно, что мне от их внутреннего мира? Я про Раскольникова читать хочу. Он мне интересен, он тут главный герой, а не это быдло вокруг.

Владислав возмутился:

– Почему сразу быдло? Там и приличные люди были. Суть не в этом, через второстепенных персонажей и их отношения с главным героем Достоевский полнее раскрывает его мотивы и переживания.

– Да какие там переживания, ты тупой что ли? Он старуху убил! Ему следы заметать надо, да подозрение от себя отводить, а не вот эти все пиздострадания!

Совершенно случайно мимо них прошла дама с неприлично розовыми губами. Она услышала, о чем спор, и тут же вмешалась:

– Ой, вы про «Игру престолов»? Не спойлерите, пожалуйста, я только начала смотреть!

***

Я перестал следить за временем. Есть и спать не хотелось. Только наблюдать.

Какая-то грустная молодая девушка с греческим профилем вдруг без всякого повода начала унижать лысеющего азиата в женском наряде, хотя до этого он даже ни разу к ней не обратился.

– Блять, какой же ты никчемный и тупой!

Азиат не обратил внимания, поэтому она повторила:

– Ты. Тупой. И к тому же. Никчемный.

Это уже слышали все, а потому азиату пришлось ответить:

– Я? Почему это?

– Я откуда знаю, почему ты тупой?! Просто тупой и всё! Ничтожество!

– Ты че начала-то, чего я тебе сделал? – на лице азиата вроде уже и начала проявляться обида, но он никак не мог определиться – это действительно его сейчас оскорбляют, или это какой-то стёб.

– Ничего ты мне не сделал, ты просто тупой урод! Вы все тут тупые уроды!

Последние слова она прокричала, и люди стали оборачивать головы в сторону девушки.

– Была бы моя воля, я бы большую часть из вас по подвалам рассадила, быдло необразованное. Вы даже не представляете, насколько вы аморальны и вульгарны! Вы же уже не люди нихуя!

На секунду она остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Вы же просто бомжи. Нищие. Вы ничего не можете дать этому миру, ничего не производите. Вот что вы там обсуждаете? Джойса? Достоевского? Нахуя?! Вы же толком ни в том, ни в другом не разбираетесь. Вы вообще ни в чем до конца не разбираетесь! Так, что-то где-то услышали, кто-то вам что-то вякнул, а вы и запомнили, да и то не до конца. Вы же просто выебываетесь друг перед другом своими обрывками знаний, выебываетесь своей нищетой. А как только кто-то один начинает обдумывать сказанное, пытается рассуждать, спорить, вы его моментально затыкаете!

– Тише милая, ты пугаешь пассажиров, – Предводительница снова появилась из ниоткуда.

– На хуй. Твоих. Ебанных. Пассажиров! В рот я их ебала!!! Про них я вообще молчу, это же просто шваль! Какого хуя они тут расселись и смотрят, как в зоопарке? Вы все хоть что-то говорите, а эти даже малейшего звука выдавить из себя не могут. Хоть бы один поздоровался. Вы кем, блять, себя возомнили?!

Девушка замолчала, окидывая взглядом зал ожидания. Тишина вокруг напоминала гранитную плиту.

Сквозь молчание прорезался одинокий выкрик:

– Ага, ты-то у нас, блять, королевишна!

Толпа не заставила себя долго ждать:

– Король Вишня!

– Корольвица!!!

– Коротигрица?

– Коротится!

– Карате-пацан???

– Заткнитесь! Заткнитесь же, наконец! – девушка чуть не плакала. – Уебки вы все конченные. Один Лёша меня понимает, единственный, с кем тут можно говорить. Но он, блять, давно ушел, не вытерпел вас.

Сквозь толпу к девушке вышел стройный кавказский юноша в белом спортивном костюме:

– Да здесь я, чего ты разоралась?

– Леша, ну нахуя ты ушел к этой шалаве?

– Ой, перестань, как будто ты тут скучала…

***

Так прошла неделя. Мой поезд давно ушел, за ним ушел и следующий, и следующий, и следующий, и следующий, а я всё жду. Слушаю их бесконечный треп, эти разговоры ни о чем. Телефон давно сел, а журнал я выбросил в урну.

Я сижу и не могу оторваться. Представление без конца и начала, реалити-шоу, о котором я никого не просил, но в которое меня втянули без спроса. Вступить в разговор и стать частью этого пиздеца? Не могу. Но и уходить как-то не хочется.