Фредерик Пол - Торговцы космосом [сборник litres]

Я вошел в офис. Девушка в накрахмаленном белом халате подняла голову.

– Моя фамилия Силвер, – сказал я. – Уолтер П. Силвер. Я по записи.

– Да, мистер Силвер. Вы говорили, что случай у вас неотложный, что-то с сердцем.

– Совершенно верно. Не знаю, конечно, может быть, это что-то психосоматическое…

– Да, разумеется. – Она указала мне на стул. – Доктор Нейвин примет вас через пару минут.

Однако прошло десять минут. Сначала из кабинета вышла девушка, за ней вошел мужчина, ожидавший в очереди, и только после него медсестра объявила:

– Мистер Силвер, пожалуйста!

Я вошел. Кэти в белом докторском халате, строгая и очень красивая, сидела за столом и заполняла карточку пациента. Она подняла голову.

– Это ты?!

И ни малейшей радости в ее голосе не слышалось.

– Я соврал только в одном, – сказал я. – Назвался другим именем. Случай действительно неотложный – и связанный с моим сердцем.

Тень улыбки мелькнула у нее на лице, но растаяла, так и не достигнув губ.

– Это не медицинский случай.

– Я сказал твоей девушке в приемной, что, возможно, это психосоматика. Она ответила, что я все равно могу войти.

– Послушай, Митч, я не могу с тобой встречаться в рабочее время! Теперь, пожалуйста…

– Кэти, – заговорил я, присаживаясь напротив, – ты, похоже, не можешь со мной встречаться в любое время суток. В чем проблема?

– Никакой проблемы. Пожалуйста, Митч, уходи. Я врач, меня ждут пациенты.

– Никто тебя сейчас не ждет. А я звонил тебе все утро. И весь вчерашний вечер.

Кэти достала сигарету и закурила, не глядя на меня.

– Меня не было дома.

– Это я понял. – Наклонившись вперед, я взял у нее сигарету и затянулся. Она поколебалась, затем пожала плечами и вытащила другую. – Видимо, я не имею права спрашивать, где проводит время моя жена?

Кэти вспыхнула.

– Черт бы тебя побрал, Митч! Ты прекрасно знаешь…

Тут зазвонил телефон. На миг Кэти крепко зажмурилась, а потом сняла трубку – и в мгновение ока превратилась во врача, спокойного, профессионального и собранного.

Успокоив пациента, она снова повернулась ко мне. Телефонный разговор не продлился и минуты, но теперь Кэти полностью владела собой.

– Пожалуйста, уходи, – попросила она, затушив сигарету в пепельнице.

– Сначала скажи, когда мы увидимся.

– Я… у меня нет на тебя времени, Митч. И я тебе больше не жена. У тебя нет права меня преследовать. Я подам жалобу, тебе выпишут запрет на приближение ко мне или арестуют.

– В глазах закона я все еще женат, – напомнил я.

– А я – нет. Свое свидетельство о браке я сдала. И как только закончится год, Митч, мы с тобой распрощаемся.

Попробую зайти с другой стороны, сказал я себе. Кэти всегда отличалась любопытством.

– Я хотел рассказать тебе кое-что важное!

Я не просчитался. Наступило долгое молчание.

– И что же?

– Кое-что действительно грандиозное, – ответил я. – То, что стоит отпраздновать. Не буду скрывать, для меня это повод с тобой увидеться. Но не только. Пожалуйста, Кэти! Я очень тебя люблю – и обещаю не устраивать сцен.

– Н-нет, – отозвалась Кэти. Но я видел, что она колеблется.

– Пожалуйста!

– Ну… – Пока она размышляла, снова зазвонил телефон. – Хорошо, зайди ко мне домой. В семь. А теперь иди, меня ждут больные.

И сняла трубку, не удостоив меня даже взглядом на прощание.

Когда я вошел, Фаулер Шокен сгорбился над столом, погруженный в изучение последнего выпуска «Еженедельника Таунтон». Журнал мерцал и переливался ярчайшими красками: казалось, молекулы типографской краски на его обложке захватывают горстями световые частицы, а затем многоцветным фонтаном выплескивают их обратно в мир.

– Митч, – обратился ко мне Фаулер, помахав сияющим журналом, – что ты об этом скажешь?

– Дешевка, – не задумываясь, ответил я. – Если мы когда-нибудь опустимся до того, чтобы, как «Таунтон ассошиэйтед», спонсировать журналы – немедленно уволюсь.

– Хм…

Шокен перевернул журнал; сияющая обложка сверкнула в последний раз и погасла.

– Верно, трюк дешевый, – задумчиво произнес он. – Хотя надо отдать им должное – действенный. Мне нравится их изобретательность. Каждую неделю рекламу «Таунтона» видят шестнадцать с половиной миллионов читателей. И все становятся его клиентами! Надеюсь, насчет увольнения ты говорил не всерьез. Дело в том, что я только что поручил Харви разработать концепцию нового журнала «Шок». Первый номер выйдет осенью, тиражом в двадцать миллионов. Нет-нет, – он поднял руку, милостиво прерывая мой сбивчивый поток извинений и объяснений, – не нужно извиняться, Митч. Понимаю, что ты имел в виду. Ты против дешевых рекламных трюков. Я тоже. Таунтон для меня – воплощение всего, что тянет наш бизнес назад и не позволяет ему занять в нашем обществе подобающее место, рядом с церковью, медициной и судом. Нет такого скверного трюка, на который не пойдет Таунтон. Сколько раз ему случалось и подкупать судей, и переманивать чужих служащих! А тебе, Митч, теперь нужно опасаться этого человека.