Кир Булычев - Сочинения в трех томах. Том первый. Заповедник для академиков

— Ума не приложу.

Они смотрели вверх — самолеты приближались, и становилось понятно, что это не наши, чужие самолеты.

— Немцы? — тупо спросил Матя.

— Какие, к черту, немцы! — закричал Вревский. — В укрытие!

— Здесь нет укрытия!

— Тогда в машину — и подальше отсюда!

— Куда же?

До машины Шавло надо было еще дойти — он оставил ее за пределами поля, рядом была только машина Алмазова.

— А ну быстро в машину! — приказал Вревский, стараясь оттолкнуть Алмазова. Вревский залез внутрь.

— Скорей же! — кричал он.

Но Матя задержался, потрясенный зрелищем гигантских четырехмоторных машин, которые медленно подплывали к аэродрому.

Так же не спеша они опускались все ниже, и Матя увидел, как от них начали отделяться многочисленные черные точки — бомбы.

Следующая волна самолетов, надвигавшаяся на Испытлаг, шла ниже, и два самолета на глазах Мати пошли на посадку — именно на ту посадочную полосу, где он только что встретил Вревского. Мате казалось, что это сон, кошмар…

Вревский высунулся из машины и тянул Матю внутрь.

Тот уже подчинился, но пытался сквозь шум что-то объяснить Вревскому, и тут увидел, как Алмазов, который понял, что его бросают здесь, а сами спасаются — одна шайка! — вытащил наградной револьвер с серебряной пластинкой и начал всаживать в Матю пулю за пулей.

Мате стало очень больно, он осел в руках Вревского, а тот сразу понял, в чем дело, пригнулся, отпрянул, упав спиной на сиденье, и крикнул шоферу:

— Гони, мать твою!

Оставшиеся три пули Алмазов пустил вслед машине, но промахнулся.

Тогда он обернулся к самолетам. Первый из них уже тормозил на взлетной полосе, и не успел он остановиться, как из открывшихся люков стали выскакивать солдаты в неизвестной Алмазову форме и с незнакомыми автоматами в руках. Они бежали, рассыпаясь веером и поливая свинцом из автоматов летное поле, диспетчеров, охрану, и они убили Алмазова, который так и не понял, почему здесь чужие солдаты.

Алмазов лежал на железной сетке и видел перед смертью, как взрываются здания Полярного института и как поднимается черный дым над объектами Испытлага.

— Нельзя! — закричал он, вернее, ему показалось, что он закричал. — Вы с ума сошли!

Но бомбардировщики пошли на второй круг, чтобы надежнее уничтожить все, что можно было уничтожить.

Последнее, что увидел Алмазов, — удивленное лицо негра, самого настоящего, угнетенного американского негра, в руках у которого был автомат. Негр увидел, как по железной сетке ползет залитый кровью, уже почти совсем мертвый человек и смотрит на него, будто просит освободить от земных мучений. Негр испугался этого человека, пожалел его и добил, пустив ему в голову очередь из автомата.

Когда две волны бомбардировщиков проутюжили основные объекты Полярного института, десант, высаженный на аэродроме, достиг горящих корпусов института. Ограждение было уничтожено, те ученые и техники, что еще оставались там, разбегались, спасая жизнь, но, придя в себя после бомбежки, охрана института открыла огонь по убегавшим зэкам и вольным, не давая им выбраться из здания, потому что охранники таким образом выполняли свой долг. Увидев эту сцену, американские десантники смогли беспрепятственно достичь периметра института, и командир особо отличившейся в том налете шестнадцатой роты морских пехотинцев Ронди Симпсон, сообразив, что же происходит в этом, насыщенном черным дымом, пылающем, орущем и стреляющем аду, приказал своим подчиненным уничтожать людей в зеленых мундирах и синих галифе, но не убивать штатских. Потому что люди в зеленом и есть полиция Советов, слуги Сталина, которые держат в жутких концлагерях миллионы своих граждан.

Так что когда чекисты, увлекшиеся охотой за физиками, опомнились, морские пехотинцы США уже расстреливали их самих.

Следом за морскими пехотинцами, разбежавшимися по территории Испытлага, чтобы взрывать другие объекты, в институт проникли одетые в форму морских пехотинцев, но не относившиеся к ним офицеры, которые пробегали по помещениям, вскрывали замки сейфов и даже вытаскивали бумаги из письменных столов. Когда крыша института — «обезьянник», где так недавно гуляли физики, — рухнула, они уже бежали к самолетам, похожие на опаздывающих на поезд пассажиров, которые волокут слишком тяжелые чемоданы.

Ученые, спасшиеся от бомбежки и пуль охраны, далеко не убежали — что делать человеку в тундре? Некоторые, отойдя на сотню шагов, с радостью или с грустью глядели, как погибает их тюрьма. Для одних — только тюрьма, для других — время великих открытий. Иные же устремились к баракам, полагая, что там расстреливать не будут.