Исаму Фукуи - Матрица террора

Всю дорогу Тэк и Сюзи продолжали подтрунивать друг над другом, и вскоре они слились с толпой детей, торопившихся обратно в школу. Подходя к дверям, брат и сестра закатали рукава, готовясь предъявить охранникам свои личные номера. Однако, прежде чем встать в длинную очередь, выстроившуюся на ступеньках крыльца, дети замедлили шаг; оба знали, что как только они переступят порог школы, им придется расстаться.

— Дождешься меня после уроков? — спросила Сюзи.

— Ты же знаешь: я могу подождать тебя только в пятницу, а сегодня у меня нет времени, — извиняющимся голосом сказал Тэк.

— Угу, сегодня у нас среда, до пятницы еще далеко, — девочка вздохнула. — Ну почему у меня уроки заканчиваются позже, чем у тебя?

— Потому что они начинаются позже, чем у меня, — терпеливо объяснил Тэк. — Ты же понимаешь, у них все рассчитано.

— Вопрос риторический, — передразнила брата Сюзи. — Ну ладно, Тэк, пока, увидимся дома, — быстро произнесла она, подойдя к турникетам, возле которых стояли широкоплечие охранники.

— Пока, Сюзи, до встречи, — тяжело вздохнул мальчик, протягивая руку одному из охранников.

Остаток дня прошел без особых приключений. После того что случилось утром, Тэк старался вести себя как можно тише, чтобы не раздражать учителей. На уроке математики мистер Кинер устроил настоящий скандал: он разразился дикими воплями и вызвал охранника, обнаружив, что двое из его учеников обмениваются записками; на уроке химии учитель лишил одного мальчика права покидать школу во время перерыва на обед за то, что тот заговорил вслух прежде, чем ему был задан вопрос. Но Тэку повезло: он не попал в число этих несчастных. Одной неприятности в день с него было более чем достаточно, особенно если учесть, что влетело ему совершенно напрасно.

Когда в три часа наконец прозвенел звонок, Тэк сложил свои вещи в рюкзак и устало спустился вниз, чувствуя себя опустошенным и обессиленным. У выхода он почти машинально протянул руку охраннику, тот проверил номер и сделал широкий жест, отпуская Тэка на свободу. Вместе с безликой толпой школьников Тэк прошел через пустынный, залитый бетоном двор, вышел на улицу и зашагал по пыльному серому асфальту к станции метро. Спустившись по ступенькам подземного перехода, Тэк оказался перед очередным турникетом, где ему снова пришлось продемонстрировать свою руку. Правда, на этот раз обошлось без охранников: автоматический сканер сам проверил номер и, убедившись, что Тэк честно отсидел в школе положенные часы, а не прогуливает уроки, машина коротко пискнула и пропустила его внутрь. Еще одна лестница — и Тэк оказался на грязной, похожей на тусклую подземную пещеру станции.

Тэк стоял на платформе в толпе взрослых и таких же, как он, школьников, дожидаясь своего поезда. Он даже не замечал, как пол у него под ногами содрогается каждый раз, когда на станцию выкатывается очередной состав и, забрав пассажиров, уносится в тоннель. Дождавшись нужного поезда, Тэк втиснулся в вагон, уселся на освободившееся место и прикрыл глаза; накопившаяся за день усталость давала о себе знать пульсирующей болью в правом виске.

Тэк несколько раз машинально почесал корявый шрам на руке — личный номер, на который он никогда не смотрел и даже не пытался выучить наизусть, — неожиданно мальчик почувствовал поднимающееся внутри смутное беспокойство, словно что-то в его жизни было не так. Но в чем заключалось это что-то, он понять не мог.

Пока не мог.

Тэк лежал на кровати в полумраке своей маленькой комнаты. В отблесках холодного голубоватого света, который отбрасывал экран телевизора — Тэк выключил звук, чтобы не привлекать внимания родителей, — и монитор компьютера, бледное лицо Тэка было похоже на застывшую маску с неестественно заострившимися чертами. Мальчик сбросил тонкое белое покрывало и уселся на кровати, подтянув колени к подбородку. От усталости слипались глаза, но у него не было времени на отдых. Даже здесь, дома, школа не отпускала его. Главной заботой, не дававшей Тэку покоя, были домашние задания: они отнимали массу времени. Однако существовали в жизни Тэка и другие неприятности; на первом месте были сложные отношения с родителями.

Большую часть времени Тэк проводил в школе — не самое веселое место на свете, — но, возвращаясь после утомительного дня, он вновь погружался в мрачную атмосферу родительского дома. Мама и папа вели себя так, словно были едва знакомы с собственными детьми, с которыми они по какой-то непонятной причине вынуждены находиться под одной крышей. И хотя родители постоянно заботились о том, чтобы Тэк хорошо учился, и донимали сына разговорами о школе, от этого они не становились ближе.