Петр Успенский - Странная жизнь Ивана Осокина

Он останавливается.

— Боже, что я говорю? Я говорил это же самое тогда.

Он смотрит на волшебника. Старик улыбается и кивает:

— Я могу выполнить вашу просьбу, но в этом нет никакой пользы: это нисколько не будет лучше для вас.

Осокин бросается в кресло и берется руками за голову.

— Скажите мне, — просит он, — это правда, что я уже был здесь с вами прежде?

— Это так, — отвечает волшебник.

— И я просил вас о том же?

— Просили.

— И я снова приду?

— Это не столь определенно. Может, вы и захотите прийти, но, может быть, не будете способны на это. Есть множество сторон у таких проблем, о которых вы все еще ничего не знаете. Вы можете повстречать непредвиденные трудности. Единственное я могу сказать наверное. Обстоятельства могут измениться, но нет и малейшей возможности для сомнения в том, что вы сами придете к тому же решению. Вот в этом не может быть никакой разницы и никакого изменения.

— Но ведь это попросту вращение в колесе! — восклицает Осокин. — Это ловушка!

Старик улыбается:

— Мой милый друг, эта ловушка называется жизнью. Если вы хотите повторить эксперимент снова — я к вашим услугам. Но я предупреждаю вас: вы не измените ничего, вы только можете сделать еще хуже.

— Даже если я буду помнить все?

— Даже если вы будете помнить все. Во-первых, из-за того, что вы не удержите эту память надолго. Это будет чересчур болезненно, и вы сами же захотите отделаться от нее и забыть. И тогда вы забудете. Второе, даже если вы будете помнить, это не поможет вам. Вы будете помнить и все же продолжать делать то же самое.

— Но это ужасно, — говорит Осокин. — Из этого нет выхода?

Нервная дрожь охватывает его так, что опять он не может говорить. В этой мысли — могильный холод. Он чувствует, что это страх неизбежного, страх себя самого — того себя, от которого не скрыться… Он будет тем же, и все будет так же.

В этот момент Осокин понимает, что если он отправится назад таким, какой есть, то все, конечно же, пойдет тем же образом, как и раньше. Он ясно вспоминает те цепочки событий в школе и после, когда все случалось, словно в часовом механизме, словно в машине движение одного колеса заставляет двигаться другое. Но в то же время он чувствует, что не может принять вещи, какими они являются сейчас, не может примириться с потерей Зинаиды и с мыслью, что все — его собственная вина.

Оба, Осокин и волшебник, молчат.

— Что же мне делать тогда? — спрашивает наконец Осокин почти шепотом.

Длинная пауза.

— Мой милый друг, — нарушает тишину волшебник, — это были первые осмысленные слова, которые я услышал от вас с начала нашего знакомства. Вы спрашиваете, что вам делать. Послушайте меня внимательно. То, что я собираюсь сказать вам, говорится человеку только однажды в его жизни. Если человеку не удается понять — его собственная вина: это не повторяется. Вы приходите сюда, вы жалуетесь и вы просите чуда. И я, когда могу делаю то, что вы просите, так как искренне желаю помочь вам. Но из этого ничего не выходит. Теперь попытайтесь понять, почему ничего не выходит и почему я бессилен вам помочь. Поймите, что я могу выполнить лишь ваши желания, лишь то, что вы просите. Я не могу вам дать ничего по моему собственному побуждению. Это — закон. Даже то, что я говорю сейчас, я способен сказать только потому, что вы спросили меня, что вам делать. Если бы вы не спросили, я не мог бы сказать. Я могу добавить кое-что еще: если вы вернетесь сейчас, то все будет так же, как и раньше, или еще хуже. К примеру, вы, может, не встретите меня. Вы должны понять, что возможности имеют предел: ни у кого нет неограниченных возможностей. И никогда неизвестно, использовали ли вы уже свою последнюю возможность. С другой стороны, если вы собираетесь жить дальше, то вполне вероятно что-нибудь изменится, чтобы вы могли начать жить по-другому в следующий раз.

— Стоит ли жить для этого?

— Это ваше дело. Вы должны решить это для себя. Но помните об одном: если вы возвратитесь столь же слепым, какой вы сейчас, вы будете делать то же самое опять, и повтор всего, что уже было, неизбежен. Вы не избежите колеса: все пойдет так, как и было. Вы спрашиваете меня, что вам делать. Я отвечаю: живите. Это ваш единственный шанс. Если вы хорошо подумаете, то найдете в моих словах все, что вам нужно. Но если вы все же хотите отправиться назад и начать еще раз, я отправлю вас хоть ко дню вашего рождения, если вам нравится. Но предупреждаю вас, что вы придете сюда снова, если сможете. Теперь же — решайте.