Андрей Мансуров - Королевство пустых зеркал (СИ)

Это было правдой. Алексей не пил, потому что врезавшийся память в детстве вид буйствующего прадеда с бутылкой самогона в руке, разбивающего эту самую бутылку о голову соседа — такого же старичка-алкоголика — навечно отложился в подкорке… Или — ещё в каких-то глубинах психики. И, похоже, послужил отличной прививкой от заразы…

— Отлично, отлично… (А интересно — продолжается ли сейчас его исследование на дистанционном «детекторе лжи»? Видит ли доктор, или сообщают ему через наушник, что пациент не врёт?..) Ну, ещё пара вопросов — и мы закончим.

Вопросов, конечно, оказалась не пара. Но и не столько, чтобы Алексей начал ёрзать на стуле.

Встав, Викентий Константинович дал понять, что ему всё ясно, и он очень рад… Ну, если и не очень — то достаточно скрытен, чтобы не показать этого. (На то и врачи!)

— Мне было приятно с вами побеседовать, Алексей Семёнович. От себя лично хочу пожелать вам всяческих благ, и плодотворной работы в нашем коллективе. Если, разумеется, сам, — он воздел очи горе , — посчитает возможным… Хм. — доктор крепко потряс руку Алексея, и деловито закончил, — Прошу вас пройти снова к Марии Ильиничне в приёмную.

Мария Ильинична к его приходу уже несомненно узнала и получила всё, что полагалось узнать и получить, и указала теперь на левую дверь:

— Прошу, Алексей Семёнович. Анвар Эргашевич ждёт вас.

Раздумывая, почему Большой Босс носит имя явного выходца из Средней Азии, Алексей повторил ритуал со стуком и входом.

Странно. Кабинет Анвара Эргашевича отнюдь не блистал простором и королевским дизайном. Он оказался невелик и чисто функционален. В пространстве пять на четыре стоял стол. (Правда, большой. За таким как раз могли бы собираться члены правления, или руководители отделов, на планёрки.) За спиной Босса — четыре шкафа с папками в ряд. И вдоль стола — простые, без вычурных выкрутас и позолоты, но прочные, стулья.

Хозяин кабинета, встав, пригласил и протянул руку как бы единым движением. Алексей пожал руку, представился, услышал «Анвар Эргашевич», сказанное негромким, но с отличной дикцией, голосом, и сел, рассматривая чёрный костюм. Ага, Юдажкинд.

Анвар Эргашевич не счёл нужным ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу.

— Не открою вам секрета, Алексей Семёнович, сообщив, что сейчас вся биография, любого члена нашего общества, буквально с рождения, абсолютно прозрачна. Кадровая Политика нашей Корпорации… Полностью соответствует общепринятым Нормам, и стандартам Международного Права. В частную жизнь и интимные подробности биографии мы стараемся без необходимости, — он выделил это слово тяжёлым, словно тонна кирпича, взглядом, — не вдаваться. Но и не можем себе позволить принять случайного, некомпетентного, или… неадекватного работника в свои ряды.

Впрочем, вероятно вы и сами догадались, что все доступные официально сведения о вас мы уже «раскопали». И пристально изучили. Недостающую информацию дал медицинский осмотр.

У меня для вас две новости: хорошая, и… не очень.

Хорошая: вы нам подходите. И мы готовы предоставить вам вакансию дизайнера в нашем филиале в Омстердаме. С зарплатой три с половиной тысячи в месяц. В «у. е». И с двумя выходными в неделю. Плюс двухнедельный оплачиваемый отпуск каждый год.

Теперь — то, что касается — «не очень».

Сейчас я сообщу вам требования, которые Корпорация «Дизайн Инк» предъявляет ко всем своим сотрудникам… И уже вы будете решать, подходим ли мы вам.

Чего-то в этом роде Алексей и ждал. Голова как-то автоматически собралась покивать. Но он ей это запретил.

И всё равно — внутри что-то напряглось ещё сильней. Он словно бы раздвоился: он «первый» слушал Большого Босса, нахмурив брови, и прикусив изнутри предательскую щёку — чтоб не дёргалась, как уже случалось в самые неподходящие моменты.

А он «второй» — смотрел на происходящее как бы сверху, издевательски смеясь: «Ну что, придурок, угодил в лапы спецагенства?»

— Предупреждаю сразу: то, что я вам сообщу — является коммерческой тайной нашей Корпорации, и ни в коем случае не должно быть вами разглашено, к какому бы решению вы не пришли. Согласны?

Что ж. Назвался груздем — полезай в кузов.

— Согласен.

— Прекрасно. Я попрошу вас подписать этот договор… о неразглашении. — Анвар Эргашевич протянул листок, на котором в центре сиротливо маячили три строчки: «Я, …, принимая в счёт компенсации потраченного мною времени, либо в счёт аванса в случае вступления в должность …, сумму в 1000 у. е., обязуюсь никому… (и т. д) … В течении трёх лет.»