Максим Филатов - Тиора

Мать водила его к детском психотерапевту по поводу и кошмаров, и нервного тика, и этих испугов со странными громкими шагами, на что врач только разводил руками, мол, мальчик таким просто родился, и со временем, как минимум, кошмары точно уйдут, так как это присуще большинству детей, и уж тем более детям с повышенной эмоциональностью и ранимостью.

Когда они семьей ездили к его бабушке, мама даже водила его к одной старухе на какой-то заговор. Мальчика посадили на стул перед несколькими иконами, но перед этим угостили вареным яйцом — паренек их любил — и старуха, став возле него, начала тихонечко шептать какие-то заклинания и молитвы, как понял Марк, так как услышал краем уха что-то про Святого Духа и Отца и Сына. Мальчика это все, несмотря на высокую восприимчивость, не особо интересовало, и хотя в этом всем действе было нечто мистическое, и он понимал даже к своим годам, что нужно относиться к этому серьезно, все же его руки потихоньку были заняты вареным яйцом, скорлупу которого он медленно, раз за разом, отколупывал, стараясь подавить треск. Мать смотрела на сына и периодически начинала шикать на него, одергивая шепотом, чтобы он сидел смирно и не занимался ерундой.

Марк и Иван были от разных отцов. Своего отца Марк никогда не видел, как и его отец не видел самого Марка. Мальчик помнил лишь отца Ивана, своего отчима. Тот был неплохим человеком, но мама в итоге разошлась и с ним: виной всему стал алкоголь и семейные ссоры на его основе, вплоть до драк. Уже тогда Марк зарекся прикасаться к этой жидкости, обладающей способностью превращать человека в странное существо, которое лишь отталкивало от себя. Иван все это помнил плохо, поэтому на него эти вещи никак не повлияли. В итоге братья стали совершенно разными: непохожие внешности, характер и впоследствии достижения в учебе. Иван, младше брата на три года, был более легок на подъем. Он все время участвовал в каких-либо вылазках с друзьями, и, как водится в таких случаях, в итоге рано начал пробовать курить и выпивать. Марк же, напротив, был достаточно тихим, пугливым и вообще отличался большим домоседством, но при этом обладал большой любознательностью, и уже с раннего возраста начал проявлять любовь к книгам.

Молодой человек стоял посреди улицы весь в каплях дождя, и резко встряхнул головой, привнося таким образом ясность в сознание. Еще окутанное воспоминаниями прошлого, свалившегося на него так внезапно, оно не являлось сейчас чем-то странным в его ситуации человека потерянного. Марк засунул руки в карманы глубже, поёжился, так как начал чувствовать, что тело его подмёрзло за прогулку этим промозглым холодным вечером, и ускорил шаг. Становилось зябко.

Дойдя до перекрестка, он, как завороженный, остановился и уткнулся взглядом в красный сигнал светофора и обратный отсчет на табло ниже. В плотном мареве осеннего вечера, когда темнело уже достаточно рано, огни светофора горели особенно ярко, вгрызаясь в глазные яблоки так, что казалось этот свет доставал до самого мозга, раздражая его и провоцируя головную боль, заставляя невольно и недовольно щуриться. Когда Марк увидел на табло последние десять секунд отсчета, он осознал, что стоит на перекрестке с улицей, на которой живет его друг детства Николай.

Его детство с другом прошло в одной деревне, находящейся относительно недалеко от города, где они оба жили на данный момент. Марк вспомнил, как семья Николая переехала к ним в деревню — им обоим тогда было по девять лет — и как мальчики поначалу невзлюбили друг друга. Николай сразу же примкнул к компании местных деревенских задир, которые при любом удобном случае пытались сделать Марку гадость или натравить на него новенького, затеяв потасовку, которая, как они всегда надеялись, могла бы перерасти в драку. Это продолжалось недолго, и в какой-то момент, Марк уже и не помнил в какой именно, мальчики разговорились и сдружились. Все же Николай был из другого теста, и долго он бы с той компанией все равно не продержался: этому еще и посодействовало его достаточно ранее увлечение религией.

Мама Николая на тот момент была одинока, и постепенно сошлась с местным очень набожным человеком, который сильно изменил жизнь их семьи, и Николая в целом. Он стал постоянно посещать местную церковь, и многое в его быте также изменилось. Но больше всего изменилось его сознание и восприятие мира, Марк в итоге отмечал эти изменения как в большей степени положительные. Сам же он с помощью Николая и его отчима также начал постепенно втягиваться в религию, и даже пел некоторое время с ними в церковном хоре, но затем постепенно отделился, все-таки посчитав, что это не его путь. На их дружеские отношения это никак не повлияло, и все оставалось по-прежнему: они вместе играли, ходили друг к другу в гости и придумывали разные интересные способы проведения своего досуга, свободного от уроков и посещения церкви. Когда же, наконец, оба окончили школу, пришло время выбора дальнейшего пути, и Николай сразу же нацелился на поступление в духовную семинарию в городе рядом с их деревней.