Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

Связь отключилась с резким щелчком. Дикторша все повторяла и повторяла «Боб? Боб? Боб?», словно каким-то образом могла притянуть его голос через мертвый эфир.

Дорожные знаки не соврали, называя эту часть страны «НИЧЬЕЙ ЗЕМЛЕЙ» [17] Во второй половине XIX века «полуостров» штата Оклахома называли «Ничьей землей» – no man’s land или «Нейтральной полосой», потому что он не подпадал под юрисдикцию ни одного из штатов. . Мы испытали бы огромное облегчение, перехав, наконец, Оклахомский перешеек и оказавшись в Канзасе, если бы могли отличить их друг от друга. Многие часы вокруг простиралась лишь высокая некогда зеленая трава, прибитая льдом и снегом, да городки, в которых раньше теплилась жизнь и обитали люди, которых постепенно оттуда выдавили. Вдоль шоссе стояли брошенные автомобили и лежали велосипеды. Над головой застыло открытое, пустое небо.

Я видела пустыню в Южной Калифорнии, но это… этот отрезок казался бесконечным и мучительно обнаженным; даже облака, казалось, опускались пониже, чтобы слиться с шоссе. Мы останавливались лишь дважды – чтобы поискать бензин в брошенных машинах. По пути попадались работающие заправки, но там просили пять долларов за литр, так что залить бак нашего внедорожника легально нам никак не светило.

«Поток машин» большей частью сочился мелкими каплями. Одинокая патрульная машина пронеслась мимо нас, ужасно торопясь куда-то попасть. И все равно первые пять часов Толстяк ехал, крепко вцепившись в руль. В следующий раз, после санитарной остановки, Вайда захватила водительское место и заблокировала дверь, выжимая парня на пассажирское сиденье, а Лиама – на заднее, ко мне.

Покинув плоские равнины, мы направились к утопавшим во тьме горам – единственный намек на то, что мы уже оказались в Колорадо. Пройдет еще не один час, прежде чем мы доберемся до Пуэбло, но узелки в моем желудке, кажется, уже натянулись. Линии огней на горизонте вырисовывали очертания далеких городов и становились крупнее и ярче по мере того, как мы спускались в долину. Я слишком волновалась, чтобы заснуть, как сделал это Джуд. Одной рукой я сжимала в кармане переговорник и флешку, пытаясь сосредоточиться на том, что ожидало нас впереди, прокрутить в голове все возможные сценарии и наши действия.

Мы с Вайдой сначала оценим место, и если там окажется один человек, например, Джарвин или другой агент, то с легкостью его возьмем. Она бы напала на него в своей манере, а я сокрушила его в своей. Если нас ждет группа вооруженных агентов, мы тихо слиняем. Должно сработать. «Сработает», – сказала я себе. Единственный вопрос заключался в том, что же нам делать, если везти флешку в Штаб больше небезопасно? Если Коула и Кейт там больше нет. Если они мертвы.

Лиам закрыл глаза, его дыхание было свободным и глубоким. Время от времени лучи фар проезжающего мимо редкого грузовика озаряли окно, к которому прислонился парень, освещая его золотистые волосы. В эти бесценные секунды я не видела порезов и синяков на его лице. Даже темных кругов под глазами.

«Битлз» по радио уступили место мягким переливам «Флитвуд Мэк», которые, наконец, перетекли в жизнерадостные рифы «Разве не было бы здорово» «Бич-Бойз».

До этого мгновения я, кажется, действительно не осознавала, что это конец. Что через несколько километров, часов я выйду из машины и в последний раз захлопну за собой дверь.

Было неимоверно трудно расставаться раньше, а теперь… это . Возможно, это мое наказание за все грехи – застрять в мире, где я должна оставлять их снова, и снова, и снова, пока сердце не разобьется окончательно.

Плакать не было неловко или стыдно. Лучше покончить с этим сейчас, пока остальные спят, а Вайда сосредоточилась на темной дороге. Я позволила себе – один раз – глубоко погрузиться в боль, и все думала и думала, почему это случилось со мной – со всеми нами, – пока очертания флешки не врезались в ладонь.

По крайней мере теперь, надеюсь, мы узнаем, кто… что… было в ответе. Корень зла, из-за которого случился весь этот бардак. Не все же винить себя.

Песня никак не заканчивалась. Все играла – дурацкие, бодрые голоса и гитарные переборы, – обещая будущее, которому никогда не стать моим.

Поначалу прикосновение было таким нерешительным, что я подумала: парень просто пошевелился во сне. Рука Лиама легла на сиденье рядом с моей, пальцы медленно – один за другим – нежно и застенчиво переплелись с моими. Я закусила губу, позволив его теплой, загрубевшей коже поглотить мою.