Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

Лиама всегда было легко прочитать. Он не умел скрыть ни одной мысли или чувства, сколько бы ни пытался выжать из себя улыбок. Открытое лицо, душераздирающе красивое, хотя от усилий губы его были плотно сжаты. Его глаза… такие светлые на солнце, скользили по моему лицу, словно он никогда не видел меня раньше и не хотел упустить ни одной моей черты. Сердце мое сжалось, признание рвалось наружу, пока я, наконец, не заставила себя отвести взгляд.

– Я не… – начал парень, но голос звучал безнадежно. – Как я могу помочь? Что… что я могу сделать, чтобы уменьшить боль? Чтобы стало лучше?

«Лиам, ты не можешь. Не в этот раз». Мне казалось, что все это происходит словно не со мной, словно я вижу, как он спускается ко мне с вершины водопада.

– Просто не говори об этом никому, – прошептала я. – Пожалуйста.

Я вытерла слезы с лица. Капая на щеки, подбородок, шею, они оставляли жалящий след. Меня переполняли эмоции – радость от того, что он снова рядом, и смущение из-за того, он застал меня плачущей. Но то, что меня нашел именно Лиам, было правильно.

Краем глаза я заметила, что Лиам кивнул. Конечно, он все понял – сколько раз он сам уходил один, потому что не хотел, чтобы мы видели его напуганным и подавленным. Когда рядом есть те, кто зависит от тебя, чтобы не потерять их доверия, приходится всегда носить маску храброго, решительного человека.

– Там должны быть какие-то лекарства… в сумке, – проговорил он, – что-нибудь, что поможет тебе отдохнуть или… или…

Значит, лекарства все же доставили в лагерь, и Толстяк смог ими воспользоваться. И то, что Лиам практически оправился от болезни, означало, что вылазка была предпринята не зря – что-то хорошее из нее вышло.

Я надела протянутые мне ботинки. Ощущение онемения поднялось от пальцев ног до лодыжек, от лодыжек – до икр, и я ждала, что оно поползет и дальше. Как же я устала, и как же мне было больно. Мне казалось, я скольжу под ровной, серой поверхностью льда и не могу найти в себе сил, чтобы выбраться. Глубоко вздохнув, я откинула голову назад, будто это могло остановить слезы.

– Скажи мне, – попросил он. – Я не могу… Это… Это уже слишком.

Уже слишком . Мозг ухватился за эту фразу. Уже слишком, уже слишком, уже слишком .

Парень опустился рядом со мной на колени. Когда он сглатывал, двигался его кадык, я не могла оторвать от него глаз, пока Лиам не протянул руку, и его пальцы не пробежались по шраму у меня на лбу. Я не отшатнулась, позволив им мягко спуститься вниз, сначала – по скуле, потом – щеке, скользнуть по мочкам. Кожа на его ладонях была грубой и потрескавшейся от суровой погоды. Я закрыла глаза, позволив его большим пальцам смахнуть снежинки, опустившиеся мне на ресницы.

«Действуй», – сказала я самой себе, заставляя глаза открыться. «Действуй», – потому что он не собирается. Я чувствовала, как Лиам склоняется ко мне, опуская голову все ближе, и повторяла его движение, наклоняя голову, чтобы встретить его на полпути. Глаза Лиама были закрыты, и показалось, всего на секунду, что он попал в ловушку какого-то сна. Его дыхание согрело мои губы.

Прикосновение было таким уверенным, и я мечтала об этом так долго, что в то мгновение оказалось почти легко забыть, что я натворила.

Что он вообще не должен был знать меня, не говоря уже о желании попробовать узнать заново.

Уже слишком.

– Что ты делаешь? – прошептала я.

Парень застыл, словно его парализовало, лицо напряглось, наполняясь тревогой. Лиам отдернул руки и, потеряв равновесие, упал. Пытаясь подняться на ноги – от слабости движения его были медленными и неуклюжими, – парень отвел взгляд, а кончики его ушей покраснели. Наконец Лиам отошел от меня, а моя кожа все еще помнила, как ощущались его прикосновения.

Парень что-то бормотал, зажав руки под мышками и качая головой. Что за выражение он увидел на моем лице, если его ответный взгляд был таким потерянным?

– Все хорошо, – произнесла я, хотя это было так далеко от правды. Я бы, наверное, рассмеялась, если бы уже не плакала.

Казалось, после всего, что я совершила, пасть ниже уже невозможно. Но позволить ему подойти так близко, да еще и утешать меня, зная о том, что я сделала, было просто за гранью.

Я все еще пыталась справиться со слезами, когда Лиам заговорил снова – полный мучительных сомнений, парень качал головой.

– Руби… ты же Руби? Толстяк сказал мне, что ты, Вайда и ваш маленький приятель помогали ему меня искать. Он сказал, мы с тобой никогда не встречались. Но ведь должны были, потому что я знаю твое лицо. Знаю твой голос. Что за дела?