Варвара Еналь: Древние города [litres]

В Городах готовили на весь уровень. То есть на каждом уровне была одна большая кухня, переходящая в столовую, и там работали повара, которым платили. Или, если уровень был небольшой и там жило мало людей, готовили по очереди. Назначали дежурство. Это экономило массу времени.

А в пустыне были совсем другие порядки. И Мэй который день наблюдала, как мать возится у печи.

Усаживаясь за стол, Мэй придвинулась к отцу и вздохнула, прогоняя неловкость. С утра ее преследуют разные чувства и мысли. Ей кажется, что она заблудилась. Потерялась во времени. Совершила какую-то глупую и досадную ошибку, и теперь линия ее жизни искривилась, изогнулась и вывела совсем в другую сторону. Вовсе не туда, куда направлялись поначалу. Только вот невозможно никак понять, в какой момент была допущена ошибка. Где Мэй заблудилась, на каком повороте пошла не туда?

Может, не надо было отцу преследовать мальчишек-Всадников? Может, не надо было вообще соваться к подбитому дракону? Тогда они двигались бы в направлении Плавающих домов, и все было бы точно по плану. По отцовскому плану.

И тогда бы Мэй не познакомилась ни с Люком, ни с Енси. Не научилась летать на драконе, не поднялась бы до самых облаков, не видела бы потрясающе прекрасную землю с высоты полета. И загадочного кулона у нее сейчас не было бы.

Мэй не могла понять, чего она хочет на самом деле. Разум говорил, что это безумие – жить вместе с Всадниками и летать на их машинах. Безумие и предательство.

Но чувства говорили обратное. И, разглядывая глиняные миски, что осторожно ставила на стол малышка Гимья, которой, как объяснил Люк, недавно пошел пятый Буймиш, Мэй понимала, что ей нравится тут сидеть.

В Камлюках ей стало нравиться все. И широкие палатки, дающие тень и убежище, и горячий песок под ногами, и смешные черноглазые сестренки Люка, и даже загадочные медлительные мьёки, на чьих шкурах ей доводилось проводить ночи. Ей нравился дракон, и ей хотелось на нем летать. Прямо вот сегодня вечером хотелось забраться в седло, хлопнуть ладонью по шее и подняться в воздух. Увидеть далеко внизу спокойную сине-черную воду, верхушки островов, почувствовать ветер и соль на губах. Наблюдать, как медленно опускается за воду светило.

И чтобы обязательно за спиной сидел Люк. Говорил что-то хриплым голосом, и его рука лежала бы на талии, придерживая Мэй.

Все это было связано между собой: Люк, дракон и сумасшедшие полеты. Все было единым целым. Одной историей, одним приключением. Одной большой картинкой, в которой Мэй занимала свое место.

И, сидя рядом с отцом за каменным столом в пустыне, Мэй с ужасом вдруг подумала, что именно этого и хотела бы для себя. Глупость! Самая большая глупость, которая даже в голове не умещается!

Но так оно и было на самом деле. Потому вечером Мэй предстанет перед глазами отцов клана и с самым невинным видом заверит, что является невестой Всадника Люка.

Это было и глупо, и здорово. Опасно и потрясающе. Она хотела этого, но в то же время опасалась. Теперь Мэй по самые уши увязнет тут, у Всадников. И неясно, когда выберется. И захочет ли выбраться вообще?

Отец был спокоен и весел. Расстраивать его не хотелось. Сегодня он наконец почувствовал себя лучше и, видимо, наслаждался хорошим самочувствием. Улыбался и болтал с Ником (Жак отправился помогать старшей девочке с мьёками). Играл обтесанными камушками, строя башенки для самой младшей девочки. Другими словами, вел себя так, будто был не в гостях у заклятых врагов, а заглянул на огонек к лучшим друзьям, с которыми был давным-давно знаком и которые были ему очень рады.

Что он думает по поводу всего этого? Мэй так и не успела поговорить с ним с глазу на глаз, не рассказала ни о таинственном подземелье в развалинах у Первого Города, ни о ключе, висящем теперь на шее. А когда-то у нее не было секретов от отца, когда-то она рассказывала ему о всех событиях в своей жизни.

Надо рассказать и сейчас. Спросить совета и, как всегда, почувствовать, что отец уверен и знает, что надо делать. И Мэй расскажет ему все, обязательно расскажет. Только не сейчас, а после совета отцов и после полета на острова. Ночью, когда будут отдыхать в палатке, только вдвоем. Вот тогда она и поделится с отцом, и спросит его совета.

Мэй вздохнула, улыбнулась матери Люка и приняла из ее рук мисочку, доверху наполненную печеным мясом.

В этот раз блюдо было приготовлено по-другому. Мясо не жарили на прутиках на открытом огне, а завернули в длинные листья какого-то растения и запекли на углях. А еще к нему были большие круглые лепешки из тимайю, видимо, той самой, которую в прошлую вылазку украл Люк. Все это так вкусно пахло, что Мэй потянулась было к миске и схватилась за обточенные заостренные палочки, которыми тут накалывали мясо. Но вовремя замерла, заметив, что никто за столом не принимается за еду.