Юрий Петров-Север - 2091

Вечерело, и загорались раскидистые фонари — по всему городу вспыхивали разноцветные нежные огоньки. Пётр глянул на часы:

— Ну что ж, пора на Площадь. Сегодня правительство будет говорить с народом…

Красная площадь была забита людьми — молодые, среднего возраста, старики, дети… Собрался самый разный люд — весёлые подвыпившие подростки в кожаных куртках поверх вышитых русских рубах; юноши в военной форме, в погонах, многие с орденами — участники пограничных войн; ещё не старые ветераны в расшитых золотом мундирах — суровые, жёсткие лица; рабочие и ремесленники в грубых толстых куртках и тяжёлых ботинках; женщины в ярких расшитых платках, девушки с венками на головах и цветами в руках; седобородые священники в заплатанных чёрных рясах; там и сям — светлоголовые детишки с флажками и огромными воздушными шарами в руках…

Пётр, протискиваясь через толпу, провёл Алексея в первые ряды — и он увидел гвардию, застывшую возле Мавзолея.

— А… Ильич там, внутри? — шёпотом спросил Алексей.

— А куда он денется? Со своей историей и памятниками воюют только безродные космополиты. Мы же не троцкисты-интернационалисты начала и не демократы конца прошлого века, чтобы крушить памятники ушедших эпох. Мы уже давно перестали смотреть на русскую историю глазами белых, красных или серо-буро-малиновых — идеологии и мифологемы приходят и уходят, а остаётся единая история единой страны — где каждая эпоха не «хорошая» и не «плохая», а просто интересная и героическая, со своим вкусом и неповторимым колоритом…

Алексей во все глаза смотрел на трибуну Мавзолея. «Правительство. Люди, которые ведут корабль Государства — по курсу, который всегда теряется во мгле вздыбленного мирового океана».

Пётр показывал глазами и шёпотом объяснял:

— Здесь, на трибуне: Верховный Правитель — мужчина средних лет, славянской внешности, в длинном пальто, которое, распахиваясь на ветру, открывает чёрный френч с несколькими боевыми орденами; позади него — председатель правительства — уже седой, но подтянутый и бодрый; вот — двое братьев Ордена, который является контролёром и очистителем всех ветвей власти (кстати, сам правитель — тоже из Ордена); вот — министр обороны и несколько маршалов; по левую руку от Правителя — мужик в телогрейке, председатель Народного Собора, бывший рабочий сибирского завода; по правую руку — Патриарх всея Руси — худой старик в тяжёлых, белых с золотом и драгоценными камнями одеяниях, с седой бородой по пояс, и ясными голубыми глазами…

Рванул ветер — над Кремлём затрепетало алое знамя с золотым двуглавым орлом.

— Товарищи, граждане, братья и сестры… — начал Правитель — и Алексей целиком обратился в слух — он впитывал в себя слова, запоминал дословно — и слушал, слушал…

Правитель заканчивал свою речь — и его слова доносились до Алексея словно издали, хотя вот он — этот простой русский человек — стоит совсем рядом, на холодной гранитной трибуне.

… Мы воюем, товарищи. Россия воюет — на Западном Рубеже снова неспокойно. И что-то будет — и мы должны быть к этому готовы. Мы живём бедно, у нас ещё многого не хватает — но всё же мы счастливы. Потому что мы вновь собрали все древние русские земли, мы вновь собрали наши разноязыкие народы в великий русский ковчег, и мы строим для своих потомков справедливое общество. Его увидят вот эти детишки — Правитель обвёл рукой площадь — они будут жить лучше, чем мы… Но закончить я хотел бы не этими словами, хотя они и прекрасны. Я закончу другими словами. Пусть каждый из вас здесь, прямо сейчас, мысленно воздаст память нашим предкам начала века. Предкам, которые приняли на себя удар всемирной катастрофы и страшной войны. Большинства из них уже нет в живых, а немногие ещё доживают век глубокими стариками — одни уже обрели покой в вечности, другие своими старческими глазами глядят на то будущее, вкус которого им так и не суждено было изведать… Они были все разные — и герои, и не совсем; и храбрые, и не очень; и мудрые — и не слишком… Но все эти разные люди заложили ту основу, на которой мы смогли подняться — и поднять Россию над всем миром. Заложили эту основу своими костями — да, великое будущее всегда строится на костях, кто бы что ни говорил… Но это святые кости! Так поблагодарим же наших славных предков начала XXI века — они выстояли, и они сделали то, что должны были сделать…

— И на Страшном Суде они будут одесную Спасителя — и им простятся их человеческие грехи — ровно и громко сказал Патриарх — а от нас им простая человеческая благодарность… — и Первосвященник склонил голову. Все, кто стоял на Мавзолее, поклонились. И все, кто был на площади — встали на колени. Лишь один Алексей остался стоять — кому же он будет кланяться, самому себе? Но ведь это не ему поклонился Патриарх, Правитель, и весь Народ… Но если не ему, то кому же? Кто здесь ещё славный предок из начала XXI века? Так кто же?! Алексей широко раскрытыми глазами обвёл площадь — затем повернулся к Мавзолею. Патриарх поднял голову и, кротко улыбнувшись, благословил его. Благословил растерявшегося славного предка.