Владимир Савченко - Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)

– Сводка неблагоприятная, уходить надо от грозы, товарищ Страшнов. Иначе можем застрять.

– Нет, но подождите, какие выводы? – досадливо поморщился тот. – Что же мы, прилетели-улетели – и все?

– Наблюдать надо – вот какие выводы, – сказал Трещинноватов. – Кому-то надо остаться и наблюдать.

Корнев, размышлявший, глядя на Шар, что правильно отказался подписать вместе с Мендельзоном второе особое мнение, будто внутри Шара большие массы: какие массы, если он так шарахается из стороны в сторону неизвестно отчего, пляшет между тучами и землей! – краем уха услышал последние слова профессора.

– Я! – живо повернулся он к Страшнову. – Позвольте мне… Я хотел бы остаться.

Секретарь окинул его дружелюбно-внимательным взглядом: перед ним стоял рослый парень лет тридцати пяти с открытым чистым лицом, крутым лбом и крупным прямым носом; темные волосы были с легкой сединой на висках, серые, широко поставленные глаза смотрели с живой мыслью и интересом.

«Энтузиаст, – определил Страшнов. – Такому новое дело всегда по душе. Возможно, и по плечу».

В эту минуту Шар мотнулся как-то особенно резво: под ним развернулись во все стороны белые веера брызг, на склонах осыпались еще камни, сломалось несколько деревьев. Мягкий, но плотный, как накат волны, удар воздуха свалил всех на мокрую землю.

– Ну что ж… – сказал Страшнов, грузно поднимаясь на ноги с помощью пилота. – Пожалуй, это ближе всего к вашей специальности. У вас, Василий Гаврилович, отвода нет?

– Какой отвод, помилуйте! – с облегчением (миновала его чаша сия) отозвался Трещинноватов, счищая грязь с плаща. – Электрику-атмосфернику здесь и карты в руки. К тому же Александр Иванович человек не только знающий, но и принципиальный, я имел приятную возможность убедиться в этом на комиссии.

– В таком случае, – секретарь протянул Корневу руку, – желаю успеха. Если что надо – радируйте. Вернетесь – доложите.

Профессор и пилот тоже пожелали успеха, пожали Александру Ивановичу руку. Вертолет поднялся в воздух, взял курс на Катагань.

А несколько минут спустя к Корневу пришла разгадка причины ерзаний Шара. Из надвинувшейся на ущелье темной, налитой дождем тучи ударила под берег Коломака молния. И тотчас, ранее чем орудийный грохот разряда достиг ушей Александра Ивановича, Шар метнулся в сторону ломаной слепяще-белой полосы. Снова разбрызгался веером ручей, пихнул Корнева в грудь воздушный шквал, но раньше этого в его уме сверкнула догадка: электричество, атмосферные заряды – вот что управляет Шаром!

Далее, как это всегда бывает, когда осенит счастливая мысль, все несоответствия в наблюдаемых повадках феномена стали одно за другим превращаться в соответствия.

«Шар заряжен, никакой массы в нем нет или почти нет – заряды атмосферного электричества гоняют его как хотят: притягивают, отталкивают… Он всякий раз располагается в месте электростатического равновесия – но равновесие-то это держится минуты! И блуждания Шара оттого же, суточные движения – от слоя Хевисайда: он болтается в воздухе, как заряженная пылинка между пластинами конденсатора. Одна пластина – поверхность земли, другая – ионизированные слои атмосферы. Ночью слой Хеви поднимается – и Шар за ним; а днем опять вниз… Стоп, здесь не все так просто: он следует не только величинам зарядов земли и слоев в атмосфере, но и их проводимостям. Земля проводит – в разных местах различно, кстати! – и ионизированный воздух тоже. Эти экраны деформируют, сминают электрическое поле, каковое в Шаре имеет, понятное дело, форму шара. Он и колышется. И поскольку сферическое распределение наиболее устойчиво, деформации его порождают силы, которые так или иначе (например, удалением от причины деформации) восстанавливают сферичность. Вот и выходит, ни тебе в землю уйти, ни сквозь слой Хевисайда проникнуть!..»

Теперь Александр Иванович смотрел на Шар иными глазами.

«А он-то – как живой… Вот и вся его живость. Ну-ка, молнию еще сейчас, молнию! Ну!..» Природа благоприятствовала: слева от Шара голубой ломаной вертикалью ударил разряд. Гигантский сгусток тьмы тотчас шатнулся от него, а через секунды – к месту погасшей вспышки. «Так и есть: комплексное действие зарядов и полей проводимости. – Корнев наклонился вперед, принимая телом удар воздуха. – Разряд-проводник – Шар от него, молния кончилась – туда, к месту наибольшего электрического покоя…»

Кто-то тронул его за плечо. Он оглянулся: старший чабан Кербабаев щурил в улыбке и без того узкие глаза: