Елена Ворон - Шпионские страсти и немного любви

«Я знаю».

Откуда Ей знать? Ведь лиственницы еще никогда так щедро не сыпали хвою… Какая Она красивая с этими иглами на волосах!

— Ты самая красивая, — шепнул Он восхищенно. — Единственная моя.

Порыв студеного ветра смел наземь несколько драгоценных золотых игл.

Он обнял любимую, пытаясь укрыть от дыхания неизвестной беды. Как защитить Ее от того, что несет с собой ветер?

— А я? — спросил Он, чтобы не молчать. — Я у тебя — единственный? — Глупый вопрос. Кроме них, здесь больше нет ни души. И все же Он повторил: — Единственный? Скажи мне.

«Нет», — призналась Она.

— Как это — нет? — Он не поверил и отшатнулся. Это было невозможно, немыслимо! — Нет?!

Налетевший ветер злобно бросил Ей в лицо пригоршню игл.

Он ощутил, что Ей больно. И холодно. Ее кожа сделалась ледяной. Она виновато попросила: «Прости», — и Он не колеблясь простил… неверность? Или нечто иное?

«Ты ничего не знаешь о смерти», — подумала Она торопливо, и Он вынужден был согласиться.

Что такое смерть? Ее измена?

— Я все равно тебя люблю, — сказал Он, и Его слова были правдой. — И я тебя не оставлю.

Она не возразила, но Он понял, что любимая Ему не верит. И Она почему-то права.

Он обнял ее, как мог крепко, целуя лицо, плечи, руки; Он целовал Ее и клялся в любви, и дрожал от сырого студеного ветра, и в его острых сухих поцелуях уже не было летнего тепла, но еще тлели жизнь и любовь. Ее неподвижное лицо было холодным, тонкие белые пальцы не просвечивали под солнцем. Она дрогла под ветром, и Он неожиданно понял, что не в Его силах укрыть Ее и согреть в объятиях. Быть может, это и есть смерть — когда не можешь уберечь любимую?

«Я любила тебя всю твою жизнь», — подумала Она с горькой нежностью.

— Ты будешь любить после смерти? — прошептал Он, замерзая.

«Я буду помнить».

— Спасибо…

Угрюмые тучи закрыли солнце, сыпанули первые в этом году, крупные и жесткие снежинки. Потемневшие, в бурых пятнах, побитые осенними дождями и заморозками, листья плюща шелестели и бессильно скребли по белому мрамору, а оплетшие каменную фигурку стебли безнадежно пытались удержать тепло ушедшего лета.