Антон Воробьёв - Мы будем вечными как горы [СИ]

— Может все-таки попробуем сначала на приматах? — сделал я последнюю попытку переубедить новоявленное начальство.

Сотрудники нашей лаборатории, которые столпились тут же, все в халатах и медицинских масках, с надеждой посмотрели на Себастьяна.

— Начинайте, — раздраженно затряслась шапочка на лысой голове старика.

Я подвинул МРТ-сканер к мирно похрапывающему на боку добровольцу, приставил к помеченной точке сверло и начал проделывать отверстие. На мониторах было видно, как темная сталь продирается через крестцовую кость.

— Хорошо, герр Смолин, — Лурц подслеповато щурился, разглядывая изображение на экранах. — У вас твердая рука.

— А у медицинского робота, который сейчас бесполезно висит над столом, ещё тверже, — пробурчал я себе под нос. — Если бы кое у кого не было предрассудков…

— Теперь замедляйтесь, — Себастьян всматривался в монитор, подавшись к нему всем телом. — Медленнее, медленнее. Стоп! Так, мы внутри, отлично, — объявил он.

Мои коллеги пожирали глазами экраны, силясь разглядеть там что-то необычное. На экранах светился нижний отдел позвоночника с торчащим из него сверлом.

— Давайте микроиглу, герр Смолин, — сказал Лурц.

Я отсоединил дрель и взял пинцетом тонкую, словно волос, иглу. В сверле по центру проходило отверстие, в него я микроиглу и вставил.

— Теперь вытягивайте жидкость. Надо всю жидкость вытянуть, — Себастьян помахал рукой, чтобы мне передали шприц.

Кто-то пробежался по настройкам сканера, и небольшая полость в кости стала видна гораздо лучше. Я протолкнул иглу к границе сферической пазухи и втянул её содержимое в шприц. Набралось всего несколько капель прозрачной жидкости.

— Теперь быстрее, герр Смолин, — заторопил меня Лурц. — Не теряйте времени, иначе он погибнет.

Я вытащил сверло и залепил отверстие пластырем. Многочисленные руки коллег перевернули добровольца на спину, запрокинули ему голову и раскрыли рот.

— Давайте, герр Смолин, — нетерпеливо прильнул к монитору Себастьян.

МРТ-сканер уже пододвинули к голове пациента и выставили под нужным углом.

Я примерился и воткнул в мягкое нёбо «змейку» — гибкую иглу, похожую на тончайшую проволоку. Её острый конец можно было направлять в разные стороны. Через полчаса осторожного проталкивания, под несмолкаемый бубнёж «быстрее, герр Смолин, быстрее», я обогнул кости черепа, прошел вдоль гипоталамуса и достиг гипофиза.

— Шприц, — мой голос прозвучал хрипло и неразборчиво, но в руке мгновенно появился шприц с драгоценными каплями.

Одно движение — и жидкость устремилась в гипофиз. На экране было видно, как железа слегка набухла. Спустя секунду кардиомонитор начал тревожно попискивать.

— Это нормально, нормально, — поспешил заявить Лурц. — Тахикардия была у всех, кому я делал эту операцию. Продержится пару дней — и пройдет.

Я выдохнул и трясущимися руками стянул маску с мокрого от пота лица.

— Приберите тут, — небрежно кивнул коллегам Сабастьян, имея в виду торчащую изо рта пациента «змейку». Потом поймал меня за рукав халата и потянул к выходу: — Идемте, герр Смолин, пропустим по пиву.

В столовой научного городка было довольно безлюдно. Я сидел за столиком, все ещё в халате, сжимая холодную банку в руке. Лурц свое пиво перелил в кружку.

— Часто оперируете? — спросил Себастьян, сделав глоток.

— Человека — в первый раз, — невнятно проговорил я. — Мы ставили опыты максимум на шимпанзе. Почему вы были против?

Старческая рука, покрытая пигментными пятнами, поднялась в воздух и помахала указательным пальцем перед моим носом:

— Это потеря времени, ваши шимпанзе. Я не обезьянам операции двадцать шесть лет назад делал. Знаете, герр Смолин, что было в Южной Индии двадцать шесть лет назад?

— Знаю, — я нахмурился и глотнул из банки.

Лурц мой ответ проигнорировал.

— Лихорадка Пондичерри, — со значением произнес он. — Слыхали? Два миллиона жертв. А кто нашел лекарство? Я, — Себастьян с самодовольным видом откинулся на спинку стула.

— Об этом писали все научные журналы, — кивнул я. — Только наше оборудование позволило бы провести эту операцию быстрее и без риска. Внесли бы описание в программу, робот сделал бы все остальное.

— Там всех этих новомодных штуковин не было, — отмахнулся Лурц. — Никаких медицинских роботов, «змеек», а временами и света. Мне приходилось делать трепанацию черепа и инъектировать гипофиз почти вслепую. Мой ассистент сделал светильник из обрезка оптоволокна и фонарика, чтобы хоть что-то видеть в толще мозговых тканей.