Николай Горнов - «Окаянные дни»

В межиздательскую потасовку периодически вклинивались и писатели, которых эта тема тоже задевала за живое. Тиражи и гонорары авторов-людей быстро урезали практически все издательства. И даже самые крупные. Причем, изменять договорные условия издатели стали задним числом, мотивируя изменения тем, что рынок усложняется буквально на глазах. Проблемы с гонорарами возникли даже у популярных авторов, кто еще недавно входил в первую десятку и мог жить не то что бы на широкую ногу, но хотя бы не считая каждый рубль. А перед менее обеспеченными писателями (обладавшими, тем не менее, профессионально живым воображением) сразу замаячил призрак голодной смерти, поскольку перспектива смены профессии для них была неприемлема в принципе, а перспектива издания собственных произведений становились с каждым днем все туманней.

В том, что за свои права необходимо бороться, писатели уже и тогда не сомневались. Только никто из них не знал, как именно нужно это делать. К тому же для серьезной борьбы требовались свободные деньги (и не малые), а денег писателям не хватало никогда. Оскорбленные творцы пытались что-то объяснять широкой публике и даже отсылали официальные обращения в разные инстанции, но все больше в одиночку, поскольку способностей к объединению у писателей оказалось даже меньше, чем денег. В итоге даже те редкие акции протеста, которые все же были организованы писателями, выливались в откровенный фарс. Примерно как если бы пришел белорусский партизанский отряд к мосту, показал ненавистным фашистам дружную фигу, а потом все партизаны разошлись бы снова по избам – капусту квасить.

Для подавления писательского протеста от издателей даже усилий больших не потребовалось. Оказалось, достаточно купить рукопись у лидера объединенной группировки, как вся его воинственность тут же улетучивалась, а группировка разваливалась сама собой. Так вышло, например, с «Селестой-2017», объединившей несколько сотен писателей, промышлявших сочинением романов в популярном некогда жанре «фэнтези». Первым лидером «Селесты-2017» был Ник Руматов. Но после заключения договора с «СТД» на издание его новой серии «Кровавый Полдник» ярость Руматова быстро улетучилась. После выхода первого трехтомника Ник уже полностью отошел от борьбы, а потом и вовсе перебрался на постоянное место жительства в американский Колорадо-Спрингс.

Выпавшее из рук лидера боевое знамя подхватила воинственно настроенная романистка Женя Лукошкина. Но и она вела в бой «Селесту-2010» не слишком долго. Когда «Ванадиус» выкупил у Лукошкиной первую книгу ее пенталогии «Нет Мирра Для Принцесс» и выплатил ей приличный аванс за последующие тома, бесстрашная амазонка скрылась в неизвестном направлении, даже не поставив в известность своих боевых товарищей (последний раз ее видели на станции Сегежа в Архангельской области, да и то издалека). После Лукошкиной лидерами «Селесты-2010» пытались объявить себя и Лев Шмурелевич Пугин, и Антон Воллерт, и Герман Тупин, и Афанасий Опискин, но это, тем не менее, был уже закат. А вскоре все члены самой значительной писательской группировки вообще превратились в персонажей анекдотов.

Правда, внимание к проблемам книжного рынка ненадолго привлекло интервью самого культового писателя современности, «уланбаторского затворника» Виктор ПиЛенина, которое ухитрился взять специальный корреспондент московского бюро радиостанции «Свобода» Альберт Харлампиев (с некоторых пор Виктор Пиленин стал требовать, чтобы его фамилия произносилась и писалась именно так – ПиЛенин). Попасть в персональный дацан культового писателя во Внутренней Монголии оказалось действительно не просто. Смелому юноше пришлось трое суток карабкаться по крутым склонам Тянь-Шаня и Хингана, а потом еще сутки уходить от погони, отстреливаясь из револьвера от персональной охраны культового писателя.

Но юный спецкор все же добился своего и застал Виктора Олешевича врасплох – на любимой террасе дацана, в любимый вечерний час, после пятой традиционной чашкой жасминового чая. Культовый писатель был в хорошем настроении и легко согласился на комментарий по поводу сложной ситуации, в которой оказался российский книжный рынок. «То, что объектом очередного штурма является абсолютная пустота, никого смущать не должно, — глубокомысленно заявил Виктор Олешевич юному герою, вооруженному не только револьвером, но микрофоном «Свободы» . – А бесконечность штурма этой пустоты лишний раз подтверждает известный тезис великого философа Ивана Самохвалова о русской мысли, которая в своем саморазвитии обязательно приходит к стихийному буддизму ».