Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

– Что за… – начал было Сварг, но замолчал, парализованный гипнотическим взглядом.

Прежде чем Аня и Никк успели среагировать, раскрытый шпион бросился к выходу, оттолкнул подоспевших охранников взмахом руки и исчез в коридоре.

«Тейн, Чарна! – мысленно позвала Аня. – Ваш выход».

Она понеслась следом за Смероном, слыша лишь, как ботинки Никка случат по полу за спиной. Что, если засада не сработает? Что, если союзник Хорауна умеет контролировать и фоморов? Что, если Чарна и Тейн не смогут выстоять? Тогда все зря. Тогда им всем конец.

Смерон миновал холл за считаные секунды и побежал вниз по широкой лестнице. Охранники разлетались, как тряпичные куклы, на его пути. А те, кто пытался подняться, застывали или бились в конвульсиях, встречая взгляд хищно горящих глаз.

Внизу лестницы был вестибюль с двумя переходами. Не раздумывая, Смерон метнулся вправо.

– Куда-то собрался? – из-за угла появился Ирней, а за ним и Чарна с Теллериндис.

Зашипев от негодования, Смерон подался налево.

– Не так быстро. – Нааек с Тейном и Шандаром встретили его там.

– О, землянка нашла друзей, – ядовито улыбнулся Смерон, повернувшись к как раз сбежавшим по ступенькам Ане с Никком. – Надолго ли?

Он вскинул зеленую руку и резко сжал в кулак. Даитьяне разом схватились за горло, их оружие полетело на пол. Телл рухнула на колени, хватая ртом воздух, Шандар припал к стене, в панике пытаясь нащупать невидимую удавку.

Аня ощутила, как и у Никка перед глазами все темнеет. Он вот-вот был готов потерять сознание. Смерон не просто душил – он безжалостно высасывал саму жизнь.

– А твои мысли, землянка, мне очень знакомы, – продолжало существо, являющееся близнецом Хорауна, разглядывая результаты своей работы. – Точно как у твоей матери.

Как у матери? Все похолодело внутри. Аня уже не понимала, были ли это отголоски чувств Никка или ее собственные. Хоть тело и не сковывали силы Смерона, Аня не могла пошевелиться, как зачарованная слушая токсичную речь.

– Для тебя это сюрприз? – театрально удивился Смерон и пнул посиневшего на полу перед ним Ирна. – Даже лучше. Знай же, что ты умрешь вместе со всеми, но сначала увидишь, как умирает мать, которая…

С отчаянным воплем Чарна кинулась вперед. Кинжал сверкнул в ее руках, и мгновение спустя под подбородком Смерона уже была ровная, глубокая полоса. Пурпурная кровь окропила его атласный костюм. Даитьяне кругом застонали, снова получив возможность дышать.

Смерон еще смотрел Ане в глаза, когда его губы искривила усмешка.

– Которая? – шепотом повторила Аня.

Продолжение ей не суждено было услышать. Взгляд Смерона устремился на нечто несуществующее вдали, высокомерная осанка ослабла, и покинутое духом тело рухнуло на пол.

«Мама, – ноющая, давно забытая боль отозвалась в сердце. – Которая… жива».

Наверху лестницы загромыхали шаги. Вниз спешили Лир с Дафной, а за ними Сварг и другие старейшины. Узрев представшую перед ними ужасную картину, все замерли.

Кашляя, даитьяне поднимались на ноги и растерянно переглядывались. С окровавленным кинжалом посреди вестибюля, подсвеченного мерцающими огнями кристаллов, стояла Чарна. У ее ног лежал мертвый Смерон.

– Мы победили? – неуверенно спросила Даф.

Никк набрал в легкие спасительный воздух и посмотрел на Аню. Но все, что она видела, была лишь маска дьявольской насмешки, застывшая на лице Смерона.

– Или проиграли.

Арка портала засверкала, когда тоннель бесконечности исказил в ней пространство. Никк невольно поежился, вспомнив, как попал на Землю впервые. Как неподвластная сила затягивала его внутрь проема, несмотря на все попытки сбежать.

«Хорошо, что сбежать не удалось».

В зеркальном зале АмараВрати перед транспасседжем кроме Никка были Аня, Лир и Шандар. Последний так умолял показать ему «ту невероятную планету», что проще было согласиться, чем выслушивать угрозы о вечной обиде.

– Вы уверены, что хотите пойти прямо сейчас? – нахмурился Лир, наблюдая, как Шан распихивает по карманам кристаллы.

– Да, – твердо сказала Аня, а в ее мыслях было даже больше уверенности, чем в голосе. – Если папа жив, я должна ему сказать, что со мной все хорошо. И пусть он меня не помнит, все равно подсознательно переживает.

– И даже не понимает, почему переживает, – согласился Никк.

– К тому же, если Смерон не солгал, я не успокоюсь, пока не спрошу о маме.

Лир задумчиво потер лоб.