Вадим Сеновский - Контракт

-- Ну, я понимаю куда ты клонишь, Крис!

-- Да, у русских появляется возможность сослать в Сибирь неограниченное количество народа. И этот народ бесплатно будет работать на добыче полезных ископаемых у китайцев. Ну и если кто умрет во время работы, никто сильно не расстроится, так как это же не патриоты и не цвет нации.

-- И что, русские так просто это схавали? Никто не вышел на улицы, не восстали против таких мер?

-- Видишь ли, те кто восставали, они же были не патриоты. Непатриотическое меньшинство, которое если сослать, всем остальным станет только лучше.

-- Только не говори мне, что в Москве остались только чинуши, а остальных сослали на рудники...

-- Ну почему же, остались чинуши, их обслуга, в виде полицейских и армии. Врачей наверное пару человек оставили. иИ осталась уменьшающаяся горстка людей, все более патриотичных, которых при каждой возможности или провинности ссылают в трудовые лагеря.

-- Ну это же идеальная формула... не нужно улучшать жизнь своего народа, деньги капают от китайцев каждый месяц. Ну а дети же у чиновников тоже есть? Они что, не жалуются, что отрезаны от мира?

-- Рэй, ты слишком наивный для этого мира. Дети со старших классов едут учиться и жить в Шанхай.

Джеймса начало клонить ко сну, он выключил запись и перевел кресло в горизонтальное положение. Отказался от предложенного стюардессой второго виски, накрылся одеялом и заснул.

6

Вернувшись домой, Саша не обнаружил Веру. Она собрала все свои вещи и ушла. Он испытал облегчение -- это было самым лучшим развитием ситуации. Еще раз ссориться с ней или посреди ночи выгонять ее на улицу он совсем не был готов. Раздевшись и почистив зубы, Саша лег в кровать, но заснуть не удавалось. В голове бешено крутились разные мысли. Неужели действительно все зависит от моих действий? Неужели более решительное несогласие может как-то помочь в этой ситуации? Вернуть свободу? Какой смысл мне умирать за других людей? Можно ли навечно искоренить этих жадных выродков, стремящихся к власти и деньгам? Саша вдруг встал, включил свет и начал рыться в коробках со своими старыми вещами. Раскопал древний фотоальбом, где он с родителями, счастливый, в глазах - искра жизни, бесстрашие. Черт, как они нас всех превратили в покорных марионеток?

К утру Саша как будто протрезвел. Вдруг правильный ход действий стал ему кристально понятен. Он достал лист бумаги и принялся писать.

* * *

"Внимание! Смена начинается через 10..9..8..7..6..5.."

Саша подошел к Марченко.

-- Анатолий Иванович, мне сегодня после обеда нужно отойти.

Марченко удивленно посмотрел вначале на него, потом на часы на стене.

-- В смысле, отойти?

-- Понимаете, есть одно дело, личное. Мне нужно на пару часов. Очень нужно, вопрос жизни и смерти.

Марченко что-то посмотрел в компьютере, зависнув в неуверенности. Посмотрел на него, еще раз посмотрел на экран компьютера, потом кивнул.

-- Хорошо, отработаешь завтра.

За пять минут до обеденного перерыва мониторы погасли, металлический голос объявил: "Внимание, просьба оставаться на своих местах."

Раздался резкий хлопок - Саша обернулся - дверь от удара резко раскрылась. В помещение влетел спецназ в полной экипировке. Саша словно сжался в пол. Военные направились прямиком к нему, круша и роняя всё на своем пути. Саша осторожно достал из кармана лист и поднял его над головой. Громко произнес:

-- Здесь чистосердечное признание и подробное описание деятельности подпольной террористической группы, которое я собирался сегодня отнести в милицию.

Двое спецназовцев больно, до хруста, заломили Саше руки. Один из них схватил его за волосы и потянул, так, чтобы Саша мог увидеть подходящего следователя в гражданском. Следователь широко улыбался, подходя к Саше.

-- Чистосердечное признание, говоришь?

Следователь подобрал упавший листок бумаги, пробежался по нему глазами. Саша выжидательно уставился на него.

Следователь аккуратно сложил листок пополам и демонстративно разорвал его, затем еще и еще раз, высыпав обрывки бумаги на стол, словно конфетти.

-- Чистосердечные признания маме своей писать будешь!

Следователь ушел, нетерпеливым жестом призывая солдат за собой. Сашу повели по коридору, последнее что ему надолго врезалось в память -- Рома, со страхом смотрящий в пол.