Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

© Веллер М., предисловие, 2019

© Быков Д., предисловие, 2019

© Анфилофьева М., Белоусова Е., Вересков С.,

© Быков Д., Журуков И., Кахелин Д., Ларюшина Т.,

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

© Bup, Koil_91 / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.com

Когда-то незабвенный и мудрый Борис Стругацкий говорил нам, своим юным семинаристам с воспаленными мозгами и жаждой шедевров: «Разумеется, никто никого никогда писать не научит. Но можно предостеречь начинающего автора от некоторых типовых ошибок и тем сберечь ему время жизни для плодотворной, быть может, работы. И кроме того, начинающему автору, который еще не печатается, необходима атмосфера творческого общения. Оказываться иногда в кругу себе подобных, единомышленников, старающихся войти в большую литературу коллег – чрезвычайно полезно. Без такого творческого общения, без какой бы то ни было реакции на свой труд молодой автор зачахнет».

Молодые авторы, представляемые вам под этой обложкой, получили свой честный шанс предъявить читателю, чего они стоят. Полагаю, что этот роман безоговорочно заслуживает прочтения. Последует ли далее отчаянная ругань или изумленное восхищение – это следующий вопрос.

Одновременно эта книга – ответ на вопрос, умер уже роман или скорее жив, чем мертв. Думаю, что волнения излишни. Роман никогда не умрет. Потому что роман – это жизнь во многих портретах, характерах и действиях, пропущенная через личность автора и отображенная многими и многими словами. Пока есть жизнь и слова – найдутся и люди, складывающие массивы этих слов. Главное – к этим бы словам ума и слуха побольше.

Я всегда мечтал поставить писательский опыт: посадить человек пять по камерам, задать тему, раздать задание по главам – и не кормить, пока не выдадут дневную норму письма. Эдакая сталинская шарашка, дом творчества советских писателей, доведенный до логического совершенства.

Современный русский капитализм показал свой звериный оскал. Молодые писатели добровольно включились в конкурс: кого будут школить и добиваться толку? И вот вы держите в руках сей продукт коллективных усилий. Авторы смотрят на мир вашими глазами и переживают ваши чувства: как жить и куда идти? Что за поворотом, который мы уже, похоже, миновали?..

Вначале сотворила Бомба небо и землю, которых не было до этого. Земля же была бездонна и пуста, и тьма над бездною, и дух Бомбы носился над развороченной землей.

И Бомба сказала: да погаснет свет. И не стало света. И увидела Бомба, что стала тьма, и она хороша, и отделила тьму и дала ей власть. И успокоилась, и ушла. И был вечер, и было утро – настал день первый.

И собрались люди, стеклись из городских муравейников, спустились со стен, поднялись из подземелий. Считали пропавших, застывших в темноте, застрявших в игольных ушках, пропавших без имени и находили убитых. У убитых были проломлены черепа, убитые были задушены, исколоты и зарезаны. И поняли люди, что не Бомба убила их, а те, кто в темноте видит хорошо и богатеет кровью. Так Бомба породила пресмыкающихся, опасных для людей, и хоть души их были живыми, но нельзя их было назвать человеками, потому что были они человеками только именем бумаги, но не рождением и не плотью.

И пришли затем люди из больниц, которые были врачами, и принимали роды, и держали дыхание над границей воды, и плакали они, и кричали, что многие утопли в эту ночь и больше никогда не сделают глотка воздуха и скоро умрут другие многие, чьи браслеты давали инъекции, чьи нити подвешены на электрические крюки и даже те, кому не нужно электричество, но редкие лекарства. И сказали они, что Управляющий Москвы велел отключать от солнечной энергии людей без прописки, и только по прописке подключать, потому что энергии мало, и будут умирать люди знатные и незнатные равным порядком, как в последний день. И один из врачей именем Василий вышел вперед и сказал, что он косноязычен и не речив, и хотел бы он, чтобы кто другой, а не он, говорил с людьми, и не может показать знамения, но всем им, москвичам и немосквичам, надо уходить из Москвы, потому что электричества не будет еще три года и три дня, и пресмыкающиеся размножатся, и никто не приедет к ним: на западной границе своя война, на восточной своя, и нет ни у кого ни денег, ни сострадания вывести их отсюда, только если они сами не пойдут по дороге, превозмогая зиму и вражду меж собою. И у кого есть велосипеды и сани, пусть берут велосипеды и сани, и уходят на них. И у кого есть дети и старые родственники, то пусть собираются вместе и ищут животных и экипажи, и собирают общие повозки, и берут к себе по одному врачу на общий караван, и по одному полицейскому, или военному, или любому, у кого есть оружие и кто поклянется, что не обидит безоружного и не отберет в пути пропитания.