Инна Шаргородская - Лисы и львы

– Но вдруг вы могли бы помочь…

– Если бы я могла помочь в этом деле, ты пришла бы ко мне в другое время и другими дорогами. Пути судьбы я вижу ясно. И смело могу сказать, что твой с моим соединились нынче на краткий миг, и вовсе не для того, чтобы я приняла в твоей судьбе деятельное участие.

К подобным отказам Пиви уже привыкла, успев встретиться по дороге в Ниамею с немалым количеством магов, поэтому настаивать на своем не стала. Сказала только:

– Жаль.

– Не жалей ни о чем, девочка. Пути судьбы проложены Великим Мудрецом, не чета нам с тобою. Замыслы Его порой понять невозможно. Но все, что делается или не делается нами, имеет свой сокровенный смысл. Является частью сложнейшей и тончайшей системы. И нам ли пытаться противоречить исполненным высокой мудрости планам Господним?

– Странно слышать это от вас, – снова удивилась Пиви. – Ведь вы же ведьма. А всякое колдовское действие, как ни крути, является вмешательством в чужую судьбу. И, стало быть, противоречием этим самым планам. Зачем же вы занимаетесь магией – при таких-то убеждениях?

Шетра перестала колошматить шерсть, отложила палку.

– Дитя, – прищурилась она, – все существующее в мире существует с дозволения Творца, ты согласна?… – Дождалась кивка Пиви и продолжила: – Уж коли Он что-то создает, Он делает это с конкретной, Ему прекрасно ведомой целью. И не будь на то Его дозволения, у нас – у людей – не было бы даже и понятия такого – «магия», не говоря уж о ней самой. Как нету многих других соблазнов, которых мы и представить-то себе не можем, поскольку принадлежат они иным, более высоким или низким, мирам и находятся вне круга нашего разумения.

Ведьма сделала паузу, давая Пиви время усвоить сказанное. Та снова кивнула.

– Логично. Компьютерной зависимости, например, в вашем мире точно не знают, а у нас это прямо-таки болезнь!

Шетра улыбнулась.

– Верно… Так вот, в нашем мире существование магии дозволено, наряду с существованием других несущих в себе пагубу вещей – хмельной лозы, скажем, или растений, содержащих наркотики. И магический дар, подобно любому дару, дается человеку свыше. Но не для того на самом деле, чтобы его погубить, а для того, чтобы он научился правильно с этим даром обращаться. Кто усваивает трудный урок, тот всегда знает меру. Он способен укротить соблазн и извлечь благо из того, что станет пагубой для человека невежественного и ленивого. Так яды начинают служить лекарствами, а магический дар – способом познания мира, отнюдь не поводом вмешиваться в чужие судьбы. Кроме тех редких случаев, когда и это бывает дозволено. Маги обязаны уметь отличать такие случаи. Я – умею.

Она еще немного помолчала. И добавила:

– На самом деле опасных соблазнов существует гораздо больше, чем ты думаешь. Ведь даже прекраснейшее из человеческих чувств – любовь – способно погубить душу и саму жизнь человека, если он любить не умеет и, идя на поводу своих эгоистических устремлений, не хочет этому учиться.

– Любовь? – взволновалась задетая за живое Пиви. – Учиться? Я бы с радостью… только как? Учебников-то, насколько я понимаю, не существует! И учителей тоже… Вот вы можете мне сказать, какая она – настоящая любовь?

– Могу. Но не скажу.

– Почему?!

– Потому что ты должна понять это сама. Только тогда урок будет считаться усвоенным. Если это и вправду твой урок, твое назначение в этой жизни. А если нет – зачем понапрасну сотрясать воздух?

– Ну вот, – энтузиазм Пиви угас. – И вы туда же… Почему маги так любят говорить загадками?

– Разве ж это загадки, девочка? – засмеялась Шетра. – По сравнению с самой любовью?… Вот тебе мой совет – не пытайся узнать, какова она настоящая, попробуй для начала понять, что такое просто любовь. И считай, что сейчас с тобой говорит учитель. Которых тебе на самом деле уже много встретилось в жизни и встретится еще.

– Да? – хмыкнула Пиви. – Боюсь, я их как-то не приметила.

– Учителем можно назвать любого человека, благодаря которому ты узнаешь что-то новое. Или начинаешь лучше понимать старое. Или – по меньшей мере – делаешься тверже в собственных убеждениях. Согласна?

– Да, пожалуй, – после некоторого размышления ответила Пиви. – Я ведь могу, глядя на кого-то, сказать себе: «Ну нет, так я никогда не поступлю!», и это тоже будет уроком. Верно?

– Верно, – сказала Шетра. – Умница. Все, что от тебя требуется на самом деле, это слушать свое сердце. Оно всегда откликнется на то, что тебе по-настоящему близко и нужно. И промолчит, если не готово что-то принять.