Инна Шаргородская - Бездорожье

Взволнованный Димыч пулей вылетел из павильона, где киношники снимали совершенно неправдоподобную драку какого-то бравого молодца с добрым десятком злодеев, и только собрался кликнуть Петрика, как тот уже сам явился перед ним, примчавшись из неведомой дали, – тоже взбудораженный, с выпученными глазами.

– Голос мне был! – выпалил парнишка вместо приветствия.

– И мне! – удивился Димыч. – Только что…

– Не голос, а чисто музыка – как оттуда!

Петрик бросил благоговейный взгляд на облака, низко нависшие над городом.

– Точно! – согласился Димыч. – И говорит – надо, мол, вам пойти к той бабе…

– Женщине, – с укором поправил Петрик.

– Без разницы, – Димыч насупился. – Ладно, чего я тут толкую, ты сам все слышал!

– Да я на самом деле еще вчера про это подумал, – признался Петрик. – Ну, что надо пойти к ней и рассказать…

– Добрый какой. А вот я бы ни за что не пошел, кабы не этот голос! – с чувством воскликнул Димыч. – Пускай бы дальше мучилась, как Дуду мучился из-за нее. Все беды в мире – от баб! Скажешь, нет?

– Скажу, – насупился и Петрик. – Только это долгий разговор, и давай не будем спорить сейчас. Нам дали поручение, надо выполнить…

– Надо, надо… Как мы его выполним, интересно? С ней только Дуду мог разговаривать! А нас она не услышит!

– Верно, – озадачился Петрик. – И как же быть?

Они уставились друг на друга.

– Нужен кто-то из живых, – медленно начал Димыч, – кто может…

И хлопнул себя по лбу.

– Так есть же такой! Шаман!

Через несколько минут они уже наперебой докладывали шаману Прохору о том, что произошло вчера у них на глазах, и требовали, чтобы он немедленно бросил все дела и мчался с этим сообщением к Пиви Пим.

«Хорошо-хорошо», – ворчал в ответ Прохор. – «Дайте хоть супчик дохлебать! А вы уверены, что вам не померещилось это? Точно? А то, знаете ли, обнадежишь эдак человека, а потом – бац! Нарисуется ваш приятель заново, фиг сотрешь…»

Они заверили его, что возвращение Дуду невозможно.

Привели в качестве доказательства таинственный и чудесный голос, сказавший им, что Пиви непременно должна об этом узнать.

Дождались кое-как конца Прохорова обеда.

Сопроводили его до квартиры капитана… – ох, простите, кавалер-майора со вчерашнего дня! – Кароля Хиббита, где временно обитала нынче бывшая супруга Дуду.

Прослушали рассказ шамана о случившемся, посмотрели на ее счастливые слезы.

И, успокоенные и растроганные одновременно, покинули этот дом и распрощались. Петрику вдруг срочно захотелось посетить какое-нибудь богослужение…

Димыч же, оставшись в одиночестве, неожиданно услышал снова чудесный голос.

«Спасибо!» – ласково сказали ему. – «Умница!»

Но после этого добавили, что добрые дела надлежит все-таки делать по велению сердца, а не по указке свыше, и уж тем более не из желания улучшить свой «послужной список».

А потом еще добавили – ладно, так уж и быть, лови подсказку… Может, разберешься наконец со своим грехом. Вспомни одно недоброе дело, которое тебе случилось совершить – по долгу службы, как ты считаешь до сих пор, – и задумайся…

Но это уже совсем другая история.

Закат выдался необыкновенный.

Скромный вроде бы, с неяркими красками, но казалось, что сам воздух, куда ни глянь, заполонило золотисто-розовое сияние, отчего все и вся вокруг удивительным образом похорошело.

Зеленый лес словно бы кокетливо накинул поверх своего летнего убранства еще и алое осеннее покрывало. Вода в ручье заструилась жидким золотом. Люди разрумянились, и даже старики стали вдруг казаться молодыми-красивыми…

Заодно волшебный закат принес с собою покой и умиротворение. И все это чувствовали – ходили плавно, разговаривали вполголоса, улыбались невесть чему. Младшая правнучка, что сидела неподалеку и кормила грудью младшего праправнука, светилась, как юная луна, любуясь на малыша…

Теплый ветер уговаривал – не держи при себе свои печали, отдай их мне, унесу-развею на веки вечные… И решение явилось само собой – словно принесенное этим ветром.

Глава табора вздохнул.

– Ну что, Ферди, – сказал негромко. – Случилось-таки то, чего я боялся. И что мне теперь делать с мальчишкой?

– Отпусти его, – без раздумий посоветовал вещий ворон, будто и ему ветер нашептал то же самое.

– А если не вернется? – спросил старик, хотя уже знал ответ.

– Он будет благодар-рен тебе, – прокаркал ворон. – Поэтому вер-рнется… когда-нибудь.