Андрей Ангелов: Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год

— Надеюсь…

— Феофилу понравится подобная бодяга. Тебя примут в послушники с испытательным сроком. Заставят делать грязную работу, придётся отказаться от водки и табака. Терпи!

— Да я…

Работодатель предупредительно выставил ладонь:

— Знаю, ты не терпила! Придётся, дело того стоит.

— И как долго? — карманник совсем скис.

— Максимальный срок — три дня. Сегодня вторник, украсть надо к пятнице перед Пасхой. Просечёшь обстановку, улучишь нужный момент. Монахи доверяют друг другу и никогда не закрывают храм на замок. Там и замка-то нет… — Дьявол самодовольно защерился. — Ну, как тебе план?

Придумать план несложно, гораздо важней реализацию оплатить. И это вопрос к реализатору. Сидоркин напыжился и веско рубанул:

— Ты мне заплатишь миллион! Половину в долларах, половину в евро. И тогда можешь на меня рассчитывать.

* * *

Повисшую паузу разорвал яростный дьявольский выкрик. В тоне сквозила неподдельная обида:

— Миллион?!.. Ты охренел, етит матит?! Это что, мать твою, полотно Рембрандта?! — Герцог чуть не врезал гостю кочергой. Удержался. Присел на табурет рядышком. — Дам тысяч… сто! Даже сто десять.

— Сука, вообще, ни о чём, — не сдержался от изумления Саня. — Мне на сигареты не хватит…

— Ну, ты крендель! — в расстройстве воскликнул герцог.

Торг застопорился. Стороны мучительно соображали.

Основа любого договора — это желание договориться. При отсутствии консенсуса нет и сделок. Не мы такие, а жизнь и смерть наши.

— Эх! — В данных гостях долго молчать неприлично, а быть может, даже опасно. И коли Мальдивы стопудов уже не светят, но надо выторговать себе хотя бы Кипр…

— Готов сделать работу тысяч за… семьсот! — возгласил карманник.

— Твой порядок цифр слишком несусветен, — огорчённо отозвался герцог. — Могу поднять сумму до ста двадцати.

С Кипра потихоньку уезжаем, но куда именно — сказать сложно ввиду глобальной дороговизны. Жоп мира, конечно, до хрена, но… не хочется сидеть в жопе.

— Имей совесть, — воззвал карманник. — Убита куча ментовского народа. И трупы повесили на меня, к Ванге не ходи… И если меня поймают, то немедленно пришьют, не успею пикнуть «чизззз»!

— Вот и прекрасно! — весело воскликнул дьявол, в предвкушении потирая ручки.

— Всегда мечтал, угу, — пробухтел вор. — Ты, вижу, счастлив?

— Санечка, ты превратно истолковал мою радость, — вкрадчиво сказал герцог. — Когда тебя убьют…

— Ты можешь не каркать, твою мать, — перебил Сидоркин. — Ну, это просьба такая, угу?

Благие намерения лежат в аду повсеместно, ввиду своей бесполезности.

— Пусть не убьют, — легко поправился герцог. — Но люди же смертны, и когда-нибудь ты умрёшь. И попадёшь ко мне, без сомнения, ведь ты слишком грешен.

— Да? — тупо спросил вор.

— Да-да, Санечка! — вдохновенно промурлыкал дьявол. — А у меня ты будешь жить, как почётный гость. Подарю домик и феечку, ну и ещё ништяки… Даю слово! Подумай о душе, родной…

— Дай хоть двести тысяч, — жалобно взвыл Сидоркин. — Земными бонусами тоже хочется насладиться…

— Чёрт с тобой! — громыхнул герцог. — Сто сорок две тысячи, и торги на этом закрыты. — Он подал руку.

— Лады, — карманник сжал дьявольские пальцы. — Я бы хотел получить аванс.

Через четверть часа несвятая троица вошла в огромный квадратный зальчик с колоннами. Главное место здесь занимала синяя гладь бассейна, площадью пятьдесят два квадратных метра.

— Девочки! — крикнул Хрыщ, хлопая в ладоши, как заправский султан.

Из-за колонн вышли брюнетка и блондинка топлесс. Кружевные трусики, любезные улыбочки, — классический бордельный вид. Девчонки построились перед клиентами в самых соблазнительных позах.

— Это покойницы? — с дрожью в голосе спросил вор.

— Мы типа похожи на извращенцев, твою маму? — вознегодовал Порось. — Эскорт-услуги, двести баксов в час. Всё по высшему разряду!

— Мы не знали, каких баб ты больше любишь, — деловито вставил Хрыщ. — Решили взять австралиек. У тебя как на них, ничё?

— Или ты патриот, и в почёте родная кровь? — хохотнул Порось.

Сидоркин почесал яйцо, сказал, облизнувшись:

— Остыньте, ребятки. Баба — она везде баба: попка, грудки, а посредине треугольник. — Ворик предвкушающе потер ручки и шагнул к сексуальному дуэту. — Ну что, девчонки, потрахаемся?

— Саня, шалавы не говорят на финикийском языке, они австралийки, — тоскливо вскричали демоны.

Полгода без женщины — тот срок, за который ладошки покрываются мозолями. И при виде голого женского тела свербят вполне так себе неиллюзорно. Сидоркин по-хозяйски приобнял красоток, чмокнул их в атласные щёчки. Они мои и только мои! — сладко ныли мозоли, предчувствуя, что сейчас их не тронут.