Дмитрий Лазарев - Арфист [litres]

– А если ради благого дела? – не сдавался я. – Для восстановления справедливости?

– Это ты месть за отца называешь благим делом?

– Хотя бы! Почему этот гад может жить припеваючи после того, что он сделал?! Он поступил подло, а в результате отец мертв! По закону эту сволочь не прижать, но это не значит, что он должен остаться безнаказанным! Я ведь не про убийство говорю. Можно же просто заставить его отправиться в ОБЭП с повинной. Пусть сядет надолго – он это заслужил!

– Нет! Пойми, с этого все и начинается – маленькое вмешательство в естественный ход вещей. Только раз, только ради справедливости, а потом… Нет, даже не проси!

– Это у тебя что, принцип такой?! – взорвался я. – Непротивления злу?! Почему всяким мерзавцам все можно, а хорошим людям – ничего?! Или ты сама просто не умеешь воздействовать на струны?

– Умею.

– Так почему не делаешь?!

– Потому что я боюсь, что не смогу остановиться. Пока я себя сдерживаю и не хочу открывать двери, которые не смогу закрыть.

– Но, может, это смогу я? Может, я сильнее, чем ты думаешь?

– Не хочу проверять. Есть такая поговорка: «Не буди лихо, пока оно тихо».

Я махнул рукой и ушел, кипя от бессильной злости. Вообще-то, я люблю бабушку, но не сегодня.

30 сентября

– Ба, откуда у меня эти способности?

Давно хотел это спросить и даже как-то уже спрашивал, но тогда бабушка технично ушла от ответа. Однако сегодня у меня решительный настрой, и отступать я не собирался. Бабушка, видно, прочла это по моим струнам, а потому ответила, хотя и с неохотой:

– Частично от меня, частично от твоего отца.

– Значит, у него тоже был дар арфиста?

– Был. Но не особенно сильный. Ты в этом плане намного сильнее его. Да и те способности, что имелись, он в себе подавлял – не понимал их и боялся. Я пыталась ему объяснять, учить его, но… – Она махнула рукой.

– Подавлял? – Меня накрыла растерянность. – Поэтому он вовремя и не понял, что за мразь этот Полтавский?

– Да, поэтому. А еще…

– Что «еще»?

– Ничего. – Бабушка ненадолго умолкла. – Понимаешь, Володя, когда погиб твой дедушка и мой старший брат Олег умер от рака, твой папа почему-то решил, что в этом виноват наш с ним дар. Я пыталась с этим спорить, убеждать его, обращаться к его научному складу ума, но все бесполезно: он был уверен, что их смерти – наказание нам свыше, что такой дар не может быть от Бога, а стало быть, использовать его нельзя…

– Но ты ведь так не думаешь?

– Я думаю, то, что нам дано, дано не просто так. И уж точно стоит овладеть своим талантом, чтобы понимать, кто есть кто вокруг тебя. Не вижу в этом никакого греха… И все же в чем-то я понимаю твоего отца. Я про более активное использование этих способностей…

Я закатил глаза. Вот заладила! Понял я уже, понял, что нельзя и что учить меня игре на струнах она не будет. Зачем повторять-то столько раз?

– А почему они у меня так поздно пробудились?

Бабушка пожала плечами, и ее аквамариновая струна честности вторила этому жесту.

– Раньше твои струны говорили мне о скрытом даре, и я догадывалась, что это может быть. Но ты его никак не проявлял до…

– До смерти отца?

– Да. Думаю, в этом и причина. Во-первых, сильный стресс мог снять какой-то внутренний блок, не дававший твоему таланту проявиться. А во-вторых… такая Сила, Володя, она в никуда не пропадает и из пустоты тоже не берется. Если кто-то из таких, как мы, умирает, его Сила переходит к ближнему по крови арфисту или к тому из нам подобных, кто в этот момент находится поблизости. Передача Силы от твоего отца тоже могла пробить этот блок…

– А откуда же он взялся?

– Если б знать! – снова пожала плечами бабушка, и на этот раз я так и не понял, правду она сказала или нет.

Но меня смущал еще один вопрос:

– А почему я на похоронах услышал только одного Полтавского?

– Понимаешь, когда способности только пробуждаются, они ведут себя очень непредсказуемо и хаотично. Поначалу слышишь далеко не всех, а только тех, чье звучание наиболее яркое…

– У этой-то сволочи яркое?! – удивился и возмутился я.

– Яркое, Володя, не значит красивое. Думаю, просто в тот момент он испытывал очень сильные эмоции, или…

– Что «или», ба? Договаривай!

– Да много может быть всяких причин, – по изменившейся тональности бабушкиной фиолетовой струны я почувствовал ее нежелание продолжать этот разговор. – На самом деле, даже я знаю о нашем даре далеко не все.

Больше в этот вечер я от нее ничего не добился. Только испортил себе настроение на ночь глядя.