Ярослав Горбачев: Шестерёнки Нового мира (СИ)

— Вера сказала, что победила своих демонов.

— А ты такой, сразу и поверил, да? Ёмана, не, а вот ты представь. Этот демон такой в кустах вон тех например сидит, и ею рулит? Ждёт момента, чтобы нас кокнуть?

— Нет ничего такого. Я видел, как дракон дрался с той тварью, с щупальцами. У него до сих пор кусок одной из них в пасти. Откусанный.

— И чо? Они могли подраться, ёмана. Это нормально. А демон-то всё равно может в кустах сидеть.

— Я ей верю. И пойду с ней, или никак не пойду. Ты можешь говорить и думать что хочешь.

— Не, слушай, так не пойдёт. Она же, эта, ёмана, угрозу представляет! Всем!

— Угрозу ты представляешь, с какими-то там своими заначками.

— Чё?…

— Ничё. Вопрос закрыт. Идём вместе, осторожно. Миша впереди. Все несогласные или остаются, или топают сами…, — После этих слов, сказанных совершенно уверенным и спокойным голосом, всё внутри сжалось. Момент истины — сейчас или подчиняться, или будут линчевать. Другого не дано.

Михаил встал, как ни в чём не бывало.

— Ну пошли, что ли? Нам ещё надо придумать, как через каменное крошево пробираться…

Остальные тоже зашевелились. Внутри у Валеры будто отпустило пружину. Всё в порядке, пронесло. Хотя бы на этот раз! И тут же, будто насмехаясь над всеми его надеждами и стремлениями, накатил тот самый необъяснимый шелестящий страх, а следом, почти сразу — апатия и сонливость, желание улечься, свернуться калачиком, и чтобы никто не трогал…

С трудом сдержавшись от того, чтобы тут же упасть, Валера, напряг остатки воли и как мог аккуратно положил уже мирно сопящую Веру землю. И после этого просто рухнул рядом, только и успев в последний момент направить падение своего тела в сторону…

Вырваться из пучины бредовых кошмаров удалось, по ощущениям, спустя вечность. Всё тело одеревенело и окоченело, руки и ноги плохо слушались. С трудом перекатившись на бок, Валера несколько мгновений следил за своей женщиной. Только когда убедился, что дышит, наконец успокоился. С трудом сел, огляделся вокруг.

Вповалку валялись товарищи. Евген, два Александра, Аляксей, Корж… Вот только на месте, где в последний раз был замечен Михаил, лежали только два браслета. Будто Вождя и не было там никогда.

— Какого!, — Валера выругался, с трудом встал, и побрёл в ту сторону. Упал рядом на колени, поднял металлические кругляшки. Оглядел землю вокруг в поисках следов… Ничего. Будто старый друг и товарищ испарился.

Вокруг уже шевелились и стонали. Пройдя обратно и присев рядом с Верой, Валера спросил у неё:

— Ты не видишь Мишиного призрака? Не можешь спросить у него?

Ведьмочка ненадолго застыла, вращая глазами, а потом ответила:

— Я… Не вижу… Никаких… Призраков.

— Как! Никаких?… Вообще никаких?

— Да…

— Но у нас целый рюкзак браслетов с собой! Там все наши ребята, и ещё куча неопределённых…

— Не… Вижу.

— Хорошо. Евген! Вопрос жизни и смерти. Ты видишь призраки? Наших ребят? Миши?

— Миши?

— Да, от него остались только браслеты.

— Остались… Браслеты, ёмана?

— Да!

— Я видел, ты с его стороны шёл! Ты не кокнул ли его часом, а, ёмана?

— Так нет же! Когда проснулся, его уже не было!

— Ага, ага, ёмана… Сам собой пропал, да?…

— Да! Слушай, уймись уже! Стеша пропала точно так же. Остались только браслеты. И тогда меня не было в фургоне. Так что хватит тешить свою параною, и ответь мне по человечески: ты видишь призраков? Того же Тимура?

— Нет… Не вижу, ёмана! Как проснулись в машине, так и не вижу никого…

— М-мать!

Над поляной опять повисла тяжёлая тишина.

— Ладно, может, всё не так и плохо. Кто возьмёт браслеты? Мне тяжело, у меня Вера.

Вызвался Евеген, который выглядел целее и здоровее всех остальных, и они цепочкой пошли сквозь лес, стараясь выбирать самые густые заросли.

Всё вокруг будто замерло, не было слышно и видно ни животных, ни насекомых, даже листья не шевелились. Невольно вспомнились первые дни «после сияния», когда мир будто постепенно пробуждался… Только сейчас процесс был скорее обратный.

По ощущениям, до Форта оставалось уже совсем немного, когда сзади раздался грохот. Мало кто удержался на ногах, так трясло. Валера упал на одно колено, но всё же устоял — уж очень боялся придавить свою драгоценную ношу.

А потом опять накрыло. Шелест, страх, сонливость… И очередное пробуждение. На этот раз не досчитались двоих, Аляксея и Евгена. И если от первого остались браслеты, то от второго — уходящие вдаль еле различимые следы… А рюкзак, набитый Комплексами, валялся раскрытым, будто в нём рылись и поспешно искали что-то.