Ярослав Горбачев: Шестерёнки Нового мира (СИ)

Храп Евгена резко оборвался.

— Пришёл в себя? Сиди спокойно. В небе эти, с щупальцами. Как бы нас не заметили…

— Что, ёмана?

— Говорю, не дёргайся. Если до сих пор не сожрали, может, и пронесёт. Выбираемся аккуратно, сразу в канаву. Надо добраться к нашим, посмотреть, жив ли ещё кто…

— Во вляпались…

— Ничего, могло быть хуже. По крайней мере, вся земля вместе с нами не ухнула вниз. А это уже хорошо.

— Это точно, ёмана…

— Давй сюда браслеты, «ёмана». И пошли!

Осторожно открыв свою дверь, Валера стёк вдоль борта автомобиля вниз, стараясь казаться как можно более незаметным для реющих где-то в вышине наблюдателей, и, пригнувшись, стараясь не делать резких движений, и, по возможности, оставаться в тени листвы, двинулся по направлению ко второй машине. Евген юркнул следом.

— Миша? Саши? Корж?…

— Тут, тут мы, не кричи! Погоди… Сейчас вылезем.

Сердце радостно забилось — живы! По крайней мере, некоторые… С вмиг взлетевшим до небывалых высот настроением Валера огляделся вокруг… И заметил нечто, что до этого было скрыто поворотом дороги.

— Вы пока разбирайтесь. А я мигом…

Там, за кустарником, угадывалось нечто большое и красное. Огромная чешуйчатая туша… И у Валеры было стойкое подозрение, что он знает, кому она принадлежит.

Хорошее настроение вмиг улетучилось, внутри свило кольца нехорошее предчувствие, пробуя на вкус нутро и леденя его ядом сомнений. Хлынуло, будто прорвав плотину, то, что до этого копилось где-то там, далеко — страх, и страх, само собой, не за себя.

Всё так же аккуратно, не высовываясь, и опасливо поглядывая вверх, Валера перебрался к телу дракона. Чешуйчатый гигант был мертв, это гарантировала неестественно вывернутая шея. Из полураскрытой пасти торчало оторванное щупальце, совершенно мерзкое, с присосками, сочащееся слизью и какой-то сиреневатой гадостью.

Но это всё было неважно. Ведь рядом лежало, распластавшись, человеческое тело. Слишком знакомое. Вмиг забыв про всё и вся, наплевав на осторожность, Валера кинулся вперёд. Просто потому, что остальное стало вдруг неважно.

Вера выглядела неважно, но дышала. Почувствовав движение возле себя, даже открыла глаза и улыбнулась.

— Здравствуй…

— Привет. Как ты? Где болит?…

— Везде… Это неважно.

— Неважно? Почему?

— Я… Победила… Своих демонов.

— Своих демонов?, — Валера вдруг дёрнулся, оглядываясь. Ведь про демона-то он и забыл. А коварная тварь может притаиться где-то совсем рядом!

— Не… Бойся… Я… Отпустила… Его…

— Ты? Отпустила?…

— Да. Своего… Демона. Тепреь… Я… Снова… Нормальная… Как раньше…

— Так тот… Демон. Он был как-то связан с тобой?

— Да… Это мой… Демон. Теперь… Не боюсь. Теперь… Могу с тобой. До самой смерти…

— Смерти?…

— Надеюсь… Не сейчас, — уголки губ девушки грустно приподнялись, а в глазах блеснуло.

— Конечно же, не сейчас! Не для этого же… Всё это делалось!

— Мне… Больно. Но жить… Буду…

— Конечно, будешь! Сейчас, только надо убраться отсюда подальше…

— Надо… Срочно… Уходить… Они… Охотятся. Мы… С Птенчиком…, — Голос девушки дрогнул, — Увидели… Что вас… Заметили. Отвлекли… Но… Временно.

— Да. Конечно. Ты сможешь идти?

— Попробую… Но, боюсь… Нет.

— Ничего, я понесу тебя. Пошли, скорее, прочь отсюда!

Аккуратно взяв свою женщину на руки и выждав, когда в небе над ними никого не будет, Валера перебежал к перевёрнутому фургону, туда, где в густых зарослях притаились соратники.

— Народ, как же я рад всех видеть снова! Как вы? Всё в порядке?

Вопрос повис в воздухе. Заданный спокойным, расслабленным тоном, будто на руках у вернувшегося не было обнажённой девушки, той, которая ещё совсем недавно собственноручно его зарезала.

— Не всё. Стеша пропала, — наконец, за всех ответил Михаил.

— Стеша?

— Да. Остались браслеты. Сама… Будто растворилась.

— Дьявол!

— Может, и он. Не удивлюсь. Что с Верой? Сказала что-нибудь?

— Сказала, что победила своих демонов. Того… Отпустила. Ещё, что они с драконом спасли нас от гибели, отвлекая этих тварей. А самое главное, что отсюда надо скорее сваливать.

— Ну, последнее-то, тут к бабке не ходи.

— Да. Как вы, не сказали? Все смогут идти?

— Корж сильно ранен. Меня потрепали, но идти смогу. Остальные в норме вроде.

— Ну так пошли тогда.

— Стой, ёмана. Ты с ней пойдёшь?

— Да.

— А ты помнишь, чё она сделала-то вообще?

— Помню.

— И что, ничему не научился, да? А если она взбесится опять? На нас бросится?