Наталья Попова - Фантом

– Выходи.

Влад подчинился и вышел. Огляделся вокруг. Машина, тихо шелестя покрышками, исчезла в туманном мареве. С трех сторон его обступал торжественный лес с густыми шапками желтых листьев, и только с одной стороны змеилась неширокая проселочная дорога. Здесь вовсю царствовала осень. Прелые листья устилали землю, отдавшись во власть всепроникающего тлена. В воздухе пахло сладкой гнилью и влажной землей. Птицы молчали, словно боясь нарушить звенящую настороженную тишину. Солнца не было видно. Вместо него – скупые просветы в лоскутах темно-серого неба, нависшего над ним во всей своей неотвратимости. Влад сел на поваленное бревно и вздохнул. Погрузиться в свои мысли он не успел: из леса ему навстречу вышла девушка. Изящная фигурка, затянутая в красное полупальто, синие глаза сверкали из-под густой блестящей челки цвета воронова крыла. Худенькие гибкие пальцы неуверенно теребили маленькую сумочку. Она посмотрела на него и, ни слова не говоря, присела рядом. Его окутал аромат терпких тягуче-сладких духов.

– Карина, – сказала она, глядя перед собой.

– Влад, – в свою очередь, представился он.

Некоторое время они сидели молча. Влад заговорил первым:

– Что ты здесь делаешь?

– Жду кое-кого. А ты?

– Я тоже. Только не знаю, кого именно.

– Ты участник проекта? – она повернулась и пристально посмотрела ему в глаза.

Он кивнул. Она сидела молча, изучая свой безупречный алый маникюр. Покусывала пухлые губы, прищуривалась, словно обдумывая что-то. Наконец, она, видимо, приняла для себя какое-то решение и резко поднялась с места. Вообще, все ее движения были порывистыми, она была похожа на птицу, готовую вот-вот взмахнуть крыльями и улететь в безопасное место.

Влад продолжал сидеть неподвижно, искоса поглядывая на нее. В его вкусе. Стройная, гибкая, длинноногая. Острая дерзкая грудь вырисовывалась под тонким кашемиром. Хрупкие запястья с голубыми ручейками вен словно просили защиты и покровительства. Влажный упрямый рот скрывал в себе целую вселенную. Нежно-розовые леденцовые ушки так и хотелось лизнуть. И только глаза, беспощадные ледяные искры, на корню пресекали все романтические порывы. Хотя, лед имеет свойство таять…

– Каков дальнейший протокол действий, не знаешь? – спросил, наконец, он.

Уголок ее рта дрогнул в беззвучной усмешке. Легко пожав плечами, она не удостоила его ответом. Задвигалась, шаг за шагом, по одной ведомой ей траектории, пиная сухие осенние листья.

– Интересно, долго нам еще ждать? – она нетерпеливо повела плечом.

– Думаю, да, – ответил Влад. – Они вроде неторопливые ребята. Некуда им спешить, наверное.

Она согласно вздохнула.

– Нам тоже некуда, правда? – ему почудилась волнующая игривость в ее голосе. Он принял стойку и улыбнулся, глядя ей в глаза.

– Рядом с такой красавицей я готов быть вечно.

Улыбнулась слегка. Поправила волосы. Взмахнула ресницами.

– Кошку жалко, – вдруг сказала она, сбив его с толку.

– Какую кошку? – удивленно переспросил Влад.

– Кошку мою, Марусю. Она ведь будет скучать без меня…

Влад сочувственно промычал. Он не мог ее понять. Их странный разговор, флирт, перетекающий в заботу о кошке, не позволял ему настроиться на нужную волну.

– А по тебе кто-нибудь будет скучать? – спросила Карина, глядя ему в глаза.

– Нет, наверное, – неуверенно ответил он.

– Плохо, – вздохнув, произнесла она.

– Может, не так уж и плохо? – Влад удивился, услышав в своем голосе робкие ноты надежды.

Она молчала. Прищурившись, разглядывала верхушки беспомощно тянущихся к небу деревьев. Ее молчание рождало в нем грустное осознание собственной ненужности, внутренней пустоты. И в самом деле, никто и не заплачет по нему, никто и не вспомнит. Даже кошку не завел. Что это – беспечность молодости или боязнь ответственности? Почему он один? Мог ведь уже сойтись с какой-нибудь девушкой, жить вместе, и в горе, и в радости. Есть борщ, целовать ее по утрам. Что держит его в этом коконе одиночества и отречения от семейных уз? Состарится ведь и сдохнет в пустой, пропахшей болезнями и одиночеством, квартире. Ни жены, ни детей, только выцветшие обои на стенах. Владом овладел страх, сковавший его от живота до грудной клетки. Так он не хотел. Как угодно, только не так.

В его мысли ворвался размеренный гул мотора. Вдалеке на шоссе показался автомобиль, брат-близнец того, что привез сюда Влада. Плавно затормозив в нескольких метрах от них, автомобиль выдавил из себя сразу двоих: молодую женщину, уже немного оплывшую, с растрепанными светлыми волосами и недовольным лицом, и высокого худощавого парня с длинными патлами и неухоженной бородой, настолько неподходящей к его вытянутому треугольному лицу, что она казалась искусственным аксессуаром, наскоро напяленным ради маскировки. На полной блондинке были натянуты джинсы и мешковатая куртка, на ногах – яркие молодежные кроссовки, и было видно, что эта одежда для нее непривычна и чужда. Бородатый молодой человек кутался в плотную серую толстовку с капюшоном и непонятной надписью, алыми буквами расплывшуюся на груди. Военные штаны на худых угловатых ногах смешно болтались, ухмыляясь оттопыренными карманами, тяжелые армейские ботинки придавали его образу необъяснимую трогательность. Влад невольно усмехнулся.