Андрей Измайлов - Большой выбор [= Хаки]

— А что, парни, стипль-чез — штука коварная. Попадет ваш стиплер копытом в ямку, и ну — как вашего Дока Милашка и обойдет?

Хотя он не был идиотом. И знал, что Док и Милашка — не мерин с кобылой, а кандидат и кандидат. И бега — выборы. И финиш, до которого оба бегут, — этот самый первый вторник после первого понедельника ноября. И повелось так в их благословенной стране давно, с самого начала, триста лет уже.

И Хаки был далек от политики. Была у него мечта — скопить монет и открыть свое дело. И он сам ее, мечту, осуществил. Без всякой политики. Без Дока. Без Милашки. И хотя ему исполнилось сегодня сорок, то есть получил он право голоса, — его это не щекотало. Он бы вообще из-за стойки не шелохнулся, если бы не Закон. Который ввели еще до его, Хаки, появления на свет. Лет полста назад. Когда в первый вторник после первого понедельника ноября вообще никто не пришел голосовать. Начхать было добрым гражданам, кто на них верхом сядет. Что тот, что другой. Вот тогда и Закон провели — избиратель обязан отдать свой голос либо за одного, либо за другого. Иначе...

Хаки — что? Хаки Закон уважает. Хаки пойдет и проголосует. Хаки все равно — за кого голосовать.

Только парни подогретые вели себя шумно, суетились. По плечу Хаки стали хлопать, гоготать. Мол, ну ты, хозяин, сказал! Дока мерином назвать! Ну, ты даешь! Нового хозяина Холма, Дока нашего не знать! Дока, который тебе рай на земле устроит, не знать! Дока нашего, который о твоем процветании заботится и о процветании каждого, не знать! Ну, хозяин!..

Тут Хаки им и дал. Назло! Что видел он вашего Дока кое в каком месте, что без всякого Дока он сорок лет прожил, что без всякого Дока процветает! Что он, Хаки, еще поглядит, как Милашка вашего Дока обойдет! Что он, Хаки, пойдет в первый вторник после первого понедельника и отдаст голос за Милашку.

И парни еще похлопали его по плечу, еще погоготали. Потом сказали, что ладно, хозяин, с тобой не соскучишься. Что ладно, хозяин, мы шутки понимаем и вместе посмеемся. Что ладно, хозяин, посмеялись и будет...

Но Хаки был упрям. И кончилось это для него так, что втиснут он в угол собственного заведения, и ноги торчат выше головы.

А Безвольный сонно смотрит на него и говорит:

— Сейчас тебе, хозяин, будет больно. Сейчас я с этими ребятами буду делать тебе очень больно. А потом ты пойдешь в первый вторник после первого понедельника и отдашь свой голос за Дока. А если ты взбрыкнешь и сваляешь дурака в пользу Милашки, тебе будет больно каждый раз, когда мы будем приходить в гости. А нам у тебя, хозяин, понравилось. Уютное заведение. Мы каждый день будем приходить в гости.

Хаки не смотрел на этих четверых. Он смотрел на тростниковую занавеску за их спинами. Время Патруля. Пошло время Патруля. Патруль нуждается в опрокидывании стаканчика. Каждый день в это время Двойка Патруля нуждается в стаканчике доброго, крепкого пойла...

Занавеска рассеклась надвое. Нет, не Патруль. Еще четверо. Тоже крепкие парни. Удавка у одного, цепь у другого, еще кастет с шипами. И четвертый с пустыми руками, как у Безвольного.

Да, подумал Хаки. Да, сейчас мне будут делать больно, подумал Хаки. Хотя для того, чтобы сделать мне очень-очень больно, хватило бы и четверых, подумал Хаки. Еще он подумал — может быть, они друг друга будут сменять?

Но они не стали друг друга сменять. Безвольный поймал взгляд Хаки и обернулся. Остальные трое тоже обернулись. И те четверо застыли. И эти четверо тоже. Молча. И все разом взорвались винтокрылом на предельных оборотах. Это была рубка. Бесшумная, сосредоточенная.

Хаки выбрался из угла, ртутной змейкой скользнул в клозет и сел там. Ноги затекли и не слушались, голова затекла и не слушалась.

Хаки отсиделся. Сообразил, что рубка кончилась, что рубка винтокрылом даже в блоке — самое большее минута. Пошел. Увидел семь трупов — в капусту. И восьмого, тоже иссеченного, на излете в воздухе. Инстинктивно заблокировался, поймал этого восьмого на ребро ладони, допревратив в труп. Услышал:

— Ого!!! Хаки!!! Старина! Ты что же?..

Патруль! Патруль всегда в это время нуждается в опрокидывании стаканчика.

Ничего себе — день рождения! Вот это да — день рождения! День рождения — что надо! Да-а-а...

* * *

...И Док призвал нацию смотреть вперед, для чего — оглянуться назад. Да, назад! Кто десять лет назад внес законопроект о признании за синюшниками всех гражданских прав и свобод?! Да, друзья, соратники, собратья! Он, Док, слышит ваши благодарные аплодисменты!