Ян Ларри - Страна счастливых

Через призму настоящего уже легче доразвить многое из того, что свойственно и что присуще вполне законченному социалистическому обществу. Фантазия автора проходит здесь знакомыми путями, и читатель книги будет наблюдать ход писателя шаг за шагом. Всякие неточности в пути, блуждания и зигзаги писателя будут видны читателю. Со многим читатель будет не соглашаться, многое, будет дополнять собственными соображениями, и с этой точки зрения такой книге-фантазии трудно заслужить общее одобрение.

Но - лиха беда начало. Такая книга, как «Страна счастливых», нужна. Не грех забежать и вперед. Помечтать! Для того у человечества и имеется искусство и литература, чтобы в необходимые моменты предвосхищать жизнь будущего и отображать восходящую над нашими головами зарю нового. «Искусство, - определял Плеханов, - имеет своей задачей отражать действительность, но не только, как она есть, но и так, как должна быть, иными словами - действительность в ее наступательном движении и развитии».

В этом направлении, в свое время, мечтал и тов. Ленин. Он мечтал о социал-демократических Желябовых и о таких русских рабочих, каковым в немецком революционном движении был токарь Август Бебель. Но в то же время Ленин стремился мечту превратить в действительность. Он дрался за мечту в первых рядах нашего общественного движения, и теперь кто не знает, что Ленин мечтал не бесплодно. Его мечты стали жизнью. Он победил. И отсюда следует, что когда есть соприкосновение между мечтой и жизнью, тогда все обстоит благополучно.

Предлагаемая книга Я.Ларри вытекает из действительности. Она рассказывает о социализме, до которого осталось идти немного. В ней есть еще моменты, недоразвитые автором до конца… Но это не имеет решающего значения, могущего поколебать отношение к книге. Это только наводит на необходимость работать еще по этой линии как автору книги, так и другим пролетарским писателям. Но уже и в том виде, как она есть, книгу можно, не мудрствуя лукаво, рекомендовать читателю. Ее следует прочесть тем, кто строит социализм. Значит: ее должен прочесть каждый гражданин СССР, чтобы прочтя еще раз самостоятельно продумать все вопросы, которые в ней поставлены.

ГЛЕБОВ-ПУТИЛОВСКИЙ

Он услышал неясные шорохи.

Из темных глубин они поднимались глухим прибоем и шелестя катились спокойным, нарастающим гулом. Где-то далеко, как бы за плотной, каменной стеной, приглушенно работал чудовищный вентилятор. Чей-то близкий и взволнованный голос проговорил:

– Опыт удался!

Павел открыл глаза.

Сверху падал ровный, голубой свет неоновых ламп, и в этом спокойном, умиротворяющем свете он увидел ослепительные халаты врачей. Чьи-то сосредоточенные молодые глаза внимательно следили за каждым его движением.

Павел не мог понять, где находится он, но было уже ясно, что случилось что-то непоправимое. Он слегка повернул голову, и тотчас же в памяти его всплыли подробности катастрофы. Он вспомнил перекошенное ужасом лицо Феликса и жуткий оранжевый свет, и тяжесть, раздавившую грудь, и мрак, в котором утонуло сознание.

Он приподнял голову и хрипло, не узнавая своего голоса, спросил:

– Ф-феликс… Что С1?

– Молчи, - сказал человек с неподвижным лицом, склоняясь над Павлом, - завтра ты узнаешь все. Завтра ты получишь ответы на твои вопросы. А сейчас ты должен лежать спокойно. Майя, дай ему укрепляющее…

Белые халаты качнулись. Они поплыли от кровати, растворяясь в неестественном голубом тумане.

Под высокой аркой вспыхнул золотистый свет, осветив изнутри матовое, молочное стекло пневматического лифта. Резко щелкнула дверь. Призрачная паутина подъемных конструкций качнулась и темные силуэты людей провалились вниз.

– Выпей это, - сказала девушка, протягивая хрустальный стакан с бесцветной жидкостью.

Павел с трудом приподнялся, сел и дрожащей рукой взял стакан.

– Скажи мне…

– Молчи, пожалуйста! Тебе нельзя говорить! Пей! Павел нахмурился. Запрещение говорить начинало его раздражать. Но он ничего не сказал. Он поднес стакан к губам и торопливыми глотками выпил лекарство. Поставив стакан на стеклянную поверхность столика, он почувствовал, как по телу прошли теплые волны и сердце застучало ровно, спокойно.

– Я чувствую себя прекрасно, - сказал сердито Павел, - но если мне нельзя говорить, я подчиняюсь. Я буду слушать. Говори!

Девушка улыбнулась. Павел только сейчас заметил ее лицо, такое знакомое, но вместе с тем далекое и забытое, точно старый сон из детских сновидений. Да, конечно, он где-то уже видел эти неправильные черты лица и эту родинку на щеке, и умные, такие внимательные глаза.