Елена Хаецкая: Грезы любви

Абсурд ситуации взял верх над трезвым рассудком Алексея Зеленцова, и молодой человек принял здравое решение: ничему не удивляться, все принимать как должное и попросту допросить умирающего врага, пока тот не утащил с собой в могилу все свои зловонные тайны.

– Русалка? Чрезвычайно интересно. Но почему ты хотела убить меня?

– Я не хотела… – хрипела русалка, простертая на земле. – Никто из вас не может дышать под водой.

– Это закономерно, – заметил Зеленцов сверху вниз. – Прежде чем тащить под воду представителей вида гомо сапиенс, следовало бы получше изучить их физиологию. Ситуация ясна? – Он наклонился вперед и снова зажег зажигалку. В ее химическом огоньке явилось дергающееся от боли безобразное лицо русалки. – Я тебя спрашиваю, гадина: ясна тебе ситуация?

– Я умираю, – сказала русалка, скребя пальцами землю.

– По твоей вине умер хороший человек. Ясно тебе?

– Я не хотела, чтобы он умер… Я полюбила его…

– Конкретней, – потребовал Зеленцов.

– Я стараюсь конкретней, – сказала русалка. – Я люблю мужчин. Красивых мужчин. Самые красивые мужчины – такие, как ты.

– Спасибо, – сказал Зеленцов иронически.

Она не уловила иронии. Улыбнулась крохотным ртом, показала микроскопические рыбьи зубы.

– Я слушала, как вы поете. Я знала, что люди не могут дышать под водой. Но вы пели обратное.

– То есть? – насторожился Зеленцов.

– Ваши песни говорили обратное, – повторила русалка. – Я поняла, что нашла людей, которые могут все. Могут дышать под водой. Могут жить с любой женщиной. Разве не так?

– В песнях все преувеличенно, – сказал Зеленцов. Он начинал понимать, и ему делалось все страшнее и страшнее.

– Я всегда говорю то, что есть, – прошептала русалка. Теперь улыбка на ее жутком лице была растерянной и жалкой. – Я не знала… Первый из них поцеловал меня.

– Просто был так пьян, что не соображал, с кем обнимается, – сказал Зеленцов безжалостно.

– Я этого не знала… Я думала, что он любит меня. Я любила его!

– И потащила к себе под воду? – спросил Зеленцов.

– Это очевидно, – сказала русалка. Кровь все текла и текла из ее раны. Она то и дело поглядывала на увеличивающуюся под ее боком лужу, и взгляд у нее делался при этом все более паническим. – Я скоро умру?

– Похоже на то, – сказал Зеленцов и закурил новую сигарету.

– Ты так красив! – вздохнула русалка.

– Это не имеет отношения к делу, – строго возразил Зеленцов.

– Ты не можешь сделать так, чтобы я не умерла? – спросила она.

– Интересно, как? – осведомился Зеленцов.

– Я не знаю…

– Может, и могу, – неожиданно сказал Зеленцов. – Если остановить кровь. Но учти: я ничего не понимаю в твоей физиологии.

– Я тоже, – сказала русалка. И тихо, утробно засмеялась. – У нас есть общее! – добавила она, как будто это обстоятельство прибавляло ей радости.

– Я перевяжу тебя, – сказал Зеленцов, – но при условии: ты прекратишь приставать к десантникам и топить их. Они тебя не любят. Тебе дозволяется только любоваться ими издалека, из-под воды. Ситуация ясна?

Она стукнула по земле сросшимися ногами – точь-в-точь, как собака бьет хвостом по земле, когда любезный хозяин обращается к ней.

– Ситуация ясна, – сказала русалка.

– Ладно. Спускаюсь к тебе. При первой же попытке покушения – бью беспощадно.

– Ситуация ясна, – повторила русалка.

Зеленцов спустился. Ему не хватало света, поэтому он вытащил из кармана газету и поджег ее, бросив на скамье. Нож торчал в боку русалки, прямо под ребрами. Если бы такой удар поразил человека, тот был бы уже мертв. Но она недурно себя чувствовала, если судить по тому, как бойко она разговаривает.

– Ладно, – сказал наконец Зеленцов. – Попробуем. Я перевязываю тебя. Пока я это делаю, ты лежишь неподвижно. Ясно? Просто лежишь.

Газета догорела. У Зеленцова была еще одна. Он повременил зажигать ее, пока готовил полосу для перевязки, для чего пришлось расстаться с любимой тельняшкой. Затем при свете корчащихся на скамье, в инквизиторском пламени, бесплатных объявлений о ремонтах и круизах выдернул из раны нож и быстро затянул повязку. Тельняшка мгновенно пропиталась кровью, но, как ни странно, темная лужа под боком русалки больше не увеличивалась.

«Может, и выживет», – подумал Зеленцов. Он и сам не понимал, чего бы ему больше хотелось: смерти страшного существа (для чего ему жить, в одиночестве, на дне вечно заросшего пруда?) или его спасения?

– Ладно, – сказал Зеленцов. – Сдается мне, ты – тоже жертва обстоятельств.