Пол Мелкоу - Дети сингулярности

Перепрыгивая с камня на камень, мы перебрались через впадавший в озеро ручеек. Земля под тополями больше всего походила на клочковатый белый ковер. В неуспевшей просохнуть одежде было прохладно. Мы переступили через колючие побеги плюща и обогнули ствол ядовитого дуба с пятиконечными листьями.

Возле дома, в тени, был припаркован флаер.

Коноджет 34 J, - сообщил Мануэль. - Полетаем?

Управление небольшими летательными аппаратами мы проходили еще в прошлом году.

Земля возле дома была расчищена от кустарника, а на освободившемся месте вдоль стен хозяева разбили цветочные клумбы. Перед домом, на самом солнцепеке, выделялся прямоугольник огорода: помидоры, тыквы, кабачки и фасоль.

- Это не летний дом, - сказала я вслух, поскольку Кванта была сейчас вне поля зрения. - Здесь кто-то живет.

Мануэль пошел вдоль огорода, чтобы поближе взглянуть на фла-ер. Я чувствовала, что машина ему нравится, он испытывал явное удовольствие от ее мощи и изящества форм.

- Эт-то что еще за мелюзга тут шастает?!

Мы аж подпрыгнули, когда дверь дома с грохотом распахнулась и прямо на нас выскочил человек. Стром машинально сгруппировался в защитную стойку, наступив при этом на куст томата. Я это заметила, и он тут же переставил ногу, но от глаз незнакомца происшествие тоже не укрылось. Он нахмурился.

- Какого черта!

Мы выстроились перед ним: я в голове фаланги, Стром слева и чуть позади, за ним Кванта, Бола и последним Мануэль. Место Мойры справа от меня пустовало.

- Та-ак… Топчемся, значит, по чужим овощам. Ну и как вас называть после этого?

Одетый в коричневую рубашку и рыжие штаны человек был молод, темноволос и болезненно худощав. Сначала мы решили, что он интерфейс своей цепочки, но тут же заметили, что у него нет ни сенсорных подушечек на ладонях, ни феромонных канальцев на шее… Никаких признаков дружелюбия в его действиях тоже не наблюдалось: он успел выругаться трижды, прежде чем мы произнесли хоть слово.

- Простите, что испортили ваше растение, - сказала я, подавляя желание разлить в воздухе аромат примирения. Он все равно не понял бы. Это был одиночка.

Человек перевел взгляд с загубленного помидора на меня, потом снова на помидор.

- Проклятые цепочки… - прорычал он. - В вашу программу что, забыли вложить элементарную вежливость? А ну проваливайте с моего участка!

Бола хотел возразить, что вообще-то эта земля принадлежит Бас-кинам, но я лишь кивнула и улыбнулась:

- Еще раз простите. Мы уже уходим.

Пока мы отступали, он не сводил с нас глаз. Нет, не с нас. С меня. Он разглядывал меня, и я чувствовала, как темные глаза буравят меня и видят то, чего я вовсе не собиралась показывать. Щеки залил румянец, и в тени вдруг стало жарко. В этом взгляде была неприкрытая сексуальность, и в ответ я…

Я поспешила подавить свои чувства, но остальные все же успели их уловить. Я тут же закрылась наглухо, однако укоризненный запах Кванты, а потом и Мануэля уже просочился в меня… Я бросилась к лесу, и звеньям моей цепочки ничего не оставалось, кроме как последовать за мной.

Отзвуки их злости мешались с моим чувством вины. Мне хотелось ругаться, кричать, драться… Мы все были наделены сексуальностью, и вместе, и порознь, но… Я весь вечер была как на иголках. Матушка Редд, может, что-то и заметила, но ничего не сказала. В конце концов я поднялась по лестнице к Мойре.

- Только близко не подходи, - прохрипела она.

Я села на стул у двери. В комнате стоял запах куриного бульона и пота.

Мы с Мойрой близнецы, единственные в нашей цепочке. А вообще мы не очень-то похожи. У нее волосы коротко остриженные, а у меня до плеч, только цвет одинаковый - каштаново-рыжий. Мойра весит фунтов на двадцать больше, и лицо у нее пошире. Скорее, нас можно принять за двоюродных сестер, чем за двойняшек.

Она приподнялась на локтях, пристально на меня посмотрела и снова рухнула на подушку.

- Что это у тебя вид такой несчастный? - спросила она.

Я могла поведать ей обо всем, коснувшись ее ладони, но Мойра ни за что бы меня к себе не подпустила. Можно, конечно, втиснуть всю эту историю в пучок феромонов, но я не была уверена, что хочу рассказывать ей абсолютно все. И я сказала вслух:

- Мы сегодня видели одиночку.

- Да ну?

Язык слов - такая ненадежная штука! Без взаимопроникновения мыслей и чувств разве можно понять, что таится под маской слов - цинизм или искренность, интерес или скука?

- Там, за озером. Там стоял такой дом… - Я создала мысленный образ и позволила ему просочиться наружу. - Как неудобно! Можно мне просто дотронуться до тебя?