ЧАРЛЗ ШЕФФИЛД: Леди исчезает

Спохватившись, я убрал ногу с педали акселератора - автомобиль уже разогнался до семидесяти пяти миль в час - и задумался. Могла ли Луиза поселиться где-то еще? Если ей захотелось продемонстрировать достоинства своего изобретения, то самым правильным решением было жить дома, уходя и возвращаясь под носом у бдительных блюстителей безопасности и дразня их своей неуязвимостью.

В объект насмешки она превратила и меня. Луиза прекрасно знала, что в случае ее исчезновения меня обязательно позовут на помощь. Я представлял себе выражение ее лица и тон, каким она произносит: «Посмотрим, как ты меня поймаешь, Джерри, прежде чем до меня доберутся остальные».

Если я правильно рассчитал, в ее распоряжении оставались считаные дни. В научном подразделении работали головастые ребята, куда сообразительнее меня, которым мешали только секретность и раздробленность. Внешне такая схема выглядит вполне логично: меньше возможностей для шпионажа. Рабочие ячейки должны быть максимально мелкими, каждый должен знать ровно столько, сколько требуется для его работы, и ни на йоту больше.

Вся проблема в том, что наука задохнется, если не будет руководствоваться прямо противоположным подходом. Открытия - результат «перекрестного опыления», понимания взаимосвязей в различных сферах, не имеющих, на первый взгляд, ничего общего.

Именно на этом я и сломал себе шею: мои сражения с начальством были настолько длительными и яростными, что в итоге меня полностью отстранили от научной работы. Служба у Уолкера Брайнта позволяла мне находиться в курсе любой научной деятельности, но сам я заплатил за это огромную цену: отлучение от науки. Впрочем, я все равно остался при своем мнении.

В Рестоне у меня было достаточно времени, чтобы ознакомиться с записями Луизы. Они представляли собой сочетание дневника и рабочего журнала, где она фиксировала все, что вызывало ее интерес. Любому, кто не знаком с ней достаточно хорошо, это показалось бы полнейшим винегретом. Рич Уильямсон сделал что мог, однако оставил без внимания места, которые показались ему незначительными.

Я, в отличие от него, знал, в какой тесной сцепке находится все, чем занята Луизина голова, и не раздражался, видя запись о коже рептилий, после которой шли соображения о волоконной оптике. Заметки о чувствительности человеческого глаза при различных уровнях освещенности соседствовали с вычислениями, касающимися радаров. Запись о сенсорно-квантовой эффективности находилась на одной странице с диаграммой расположения источников света и теней в комнате; рядом с характеристиками нового сверхпроизводительного чипа помещались данные по оптическим параметрам органических веществ в зависимости от их температуры. Возможно, все это были компоненты, выстраивающиеся в единую концепцию.

Не представляла для меня секрета и добросовестность Луизы. Если бы ей дали задание, относящееся к технологии «стелс», то она посвятила бы свои дни и ночи размышлениям о ее возможностях в настоящем и будущем.

В пять часов я был в лаборатории и взял там под расписку кое-какое оборудование. Поужинал я в ресторане быстрого питания, листая «Человека-невидимку». С собой я захватил сэндвич с куриным салатом и кока-колу, зная, что мне предстоит бессонная ночь.

В шесть вечера я уже сидел на Кафедрал-авеню в машине с выключенным двигателем и опущенным стеклом водительской двери. Я намеренно остановился под знаком «парковка запрещена» напротив дома, где жила Луиза. Если бы ко мне прицепился полицейский, я бы сказал, что подвез знакомого, объехал квартал и встал бы на том же месте.

Подъезд дома вызывал интерес не у меня одного. На скамейке напротив неподвижно сидел мужчина, по улице то и дело проезжала одна и та же синяя машина с номерным знаком Виргинии. Опускались сумерки, скоро должны были зажечь фонари.

Меня так и подмывало оглядеться, но я крепился, как мог, и не отрывал взгляд от маленького продолговатого экрана на приборе, который держал в руках. Размером экран-чик не превышал видоискатель фотоаппарата, да еще был разделен на две части. В левой половинке я видел стандартное изображение подъезда, как в глазке видеокамеры, в правой - то же самое, только в черно-белом варианте. Любой, кто проходил мимо или входил в дом, появлялся в обеих половинках экрана.

Вернее, почти любой. В 6:45 появилась фигура, которую зафиксировала одна правая половинка. У подъезда не было ни души, но я все равно позвал совсем негромко, чтобы меня не услышал человек на скамейке: