Песах Амнуэль - Бомба замедленного действия

— Вы имеете в виду того Крафта, который… Это было четыре года назад. Воронцов заведовал тогда отделом международной жизни в «Сегодня». В октябре 2001 года в США закончился неудачей запуск боевой крылатой ракеты с ядерным зарядом. Говорили, что такие случайности исключены, но любая случайность в конце концов происходит, если хорошо подождать. Повезло, что взрыв — десять килотонн! — произошел в пустынной области штата Невада. Через две недели после трагедии в «Нью-Йорк таймс» появилась статья этого самого Крафта. Он утверждал, что в момент взрыва находился на расстоянии двадцати миль от эпицентра. И вовсе не случайность это была, а намеренное уничтожение секретного объекта. О том, что произошло на самом деле, он, Крафт, расскажет в серии репортажей.

Заинтриговал. Воронцов несколько дней не сводил глаз с дисплеев. Прошла неделя, потом месяц — ничего. А однажды утром Крафта с женой и семнадцатилетним сыном нашли мертвыми в их нью-йоркской квартире. Писали: отравление газом, случайность. Воронцов, как и все, не поверил, решил — убрали свидетеля. Что-то действительно произошло в Неваде. Что? Репортаж Крафта остался ненапечатанным, в редакции «Нью-Йорк таймс» утверждали, что никакого репортажа и не было…

— Вспомнили, значит, — буркнул Портер.

— При чем здесь Льюин? Не думаете ли вы, Дэви, что он имел отношение к взрыву?

— К Крафту, — поправил Портер. — Вы думаете, Крафт ничего больше не видел, кроме взрыва в Неваде? Это был волк, не мне чета. И не вам, Алекс, извините. И если его имя всплыло рядом с Льюином, то это серьезно. И не психология тут, забудьте вы о ней.

— А Коули, музыковед… Она-то при чем?

— Вот это мне как раз удалось узнать быстро. Я позвонил ей и сказал, что восхищен речью Льюина и хотел бы поговорить с ней о нем. Представьте, никакого удивления. Сказала только, что новых взглядов Льюина не разделяет и впредь не желает его видеть. Я… В общем, мы договорились о встрече. Еду в Филадельфию. Говорю об этом только вам, Алекс.

— Не скажу я никому, — вздохнул Воронцов. — Кому я могу рассказать? Мне вы, кстати, тоже могли не докладывать. У меня такое впечатление, Дэви, будто эту комедию с тайнами вы разыгрываете специально для меня.

Портер повернулся к Воронцову, рассматривая его в темноте, хотя мог видеть лишь силуэт.

— Мы договорились работать вместе, Алекс, — сказал он. — Когда я возвращался из Вашингтона, мне показалось… По дороге из аэропорта убедился… В общем, удалось уйти. Следили настолько неумело, что, видно, просто старались показать — не суйся. До той поры я раздумывал — отказаться или нет. Решил взяться. Не ради вас, Алекс. У меня свои понятия о том, что я должен и чего не должен делать. Как и многие, я могу время от времени идти на какую-то сделку — деньги есть деньги. Могу остановиться перед каким-нибудь паршивым Рубиконом и побояться его перейти — страх есть страх. Но если я сделал что-то, пусть даже по незнанию, такое, например, как сегодня, когда начал расспрашивать о Льюине человека, которого не должен был спрашивать… В общем, если подпрыгнул, то ведь не останешься висеть в воздухе, верно? Нужно сгруппироваться и постараться не упасть мордой в грязь. И потом… история с Крафтом. Об этом как-нибудь в другой раз. Но имя Крафта для меня очень много значит… Вы что-нибудь поняли, Алекс?

— Понял, — протянул Воронцов, — что вы, Дэви, не совсем такой, каким мне представлялись.

Голова оставалась тяжелой, хотя Воронцову удалось часа четыре поспать. Проснувшись в половине одиннадцатого, он принял душ и теперь просматривал компьютерные выпуски газет, отмечая все, что могло бы пригодиться. В «Вашингтон пост» выступил Браудер — помощник президента по национальной безопасности. Предстоял новый раунд переговоров с Москвой по вопросам сокращения вооружений в Европе, и Браудер давал свою оценку ситуации. По его мнению, членство России в НАТО не принесло этой организации ощутимых дивидендов, скорее наоборот — президент Мурашов использовал участие его страны в балканском и турецком конфликтах для решения с помощью НАТО таких своих, сугубо внутренних, проблем, как усмирение северокавказских народов.

Выведя на экран «Филадельфия стар», Воронцов увидел на второй полосе набранную трапецией знакомую фамилию.

«Жаклин Коули, сотрудница Музыкального общества Филадельфии, замешала в торговле наркотиками. Ведется следствие, но уже сейчас ясно, что так называемые деятели культуры насквозь лживы, и их призывы к моральной чистоте не стоит воспринимать всерьез.» Рядом напечатана фотография. Жаклин Коули можно было дать лет двадцать пять, не больше. Привлекательное лицо, открытое, обаятельное… Наркотики? Чего только не бывает! Именно так и подумает обыватель, прочитав заметку. И еще — «не стоит воспринимать всерьез».