Райдо Витич: Анатомия Комплексов (Ч. 2)

— Лихо, только кто вошел в элиту спасенных? Великосветские хлыщи? Кто это решал — цветок ты или опавший листик? И много ли спаслось? Ваш Понголл слишком мал, чтоб на нем можно было разместить большое количество беженцев. Тысяч пять, от силы, и то на голове друг у друга, а остальные? Пускай гибнут, да? — возмутилась Алена.

— Такова их судьба, — равнодушно пожал плечами Рэй.

— "Здорово"! "Замечательно"!

Мужчина выгнул бровь, услышав сарказм в голосе, и с любопытством посмотрел на жену.

— Тебя что-то шокирует?

— Ага, — с готовностью кивнула та. — "Мелочь"…миллиард погибших и пара десятков спасенных. Разницу улавливаешь?

Рэй не улавливал, посверлил с минуту недоуменным взглядом насупленное личико жены и, наконец, понял, закатил глаза в потолок, качнул головой, умиляясь Алениному гуманизму, и протянул с насмешкой:

— Ах, да, смерть… Какое горе. Миллиарды погибших.

— Бездушный, бесчувственный робот! — мгновенно разозлилась девушка и готова была присовокупить еще парочку нелицеприятных эпитетов, но мужчина не дал, приложил к ее губам палец, примирительно улыбнувшись:

— Тс-с, не нужно так нервничать. Апокалипсис на Юккосе не повод для семейной ссоры, согласись.

— Почему ты такой жестокий и равнодушный, Рэй? Ты ведь человек, а ведешь себя…как машина, — укоризненно качнула головой девушка, искренне расстроившись из-за бездушности мужа.

— А что бы ты желала? Чтоб я пролил скупую и фальшивую слезу сочувствия над невинно погибшим юксиотами? Лицемерил, выдавая жалость за сострадание? Уволь, мы помогли, чем смогли, остальное, не в нашей власти…

— Жалость и сострадание одно и тоже! Это проявление милосердия..

— Да ты что! — хохотнул Рэй. — Спешу разочаровать, милая. Жалость не имеет ничего общего с состраданием и тем более не является проявлением милосердия. Она — проявление негативных личностных качеств, но, подобно вашему хамелеону, хорошо маскируется под добродетель, по велению "эго"

— Значит, ты считаешь, что жалость — это одна из «масок» эгоизма? — заинтересовалась девушка, пытаясь осмыслить услышанное. Мышление мужа было своеобразным, весьма причудливым и аморальным в некоторых, увы, больших аспектах личности, но в остром уме ему отказать Алена не могла.

— Да, немного однобокий вывод, но, в принципе, верный. Жалостью ты уничижаешь другого, выказывая свои фальшивые добродетели. К тому же, жалея, ты берешь себе чужое, а свое отдаешь и вмешиваешься в ход событий, а это уже игра с богами. Мало — бессмысленно, так еще и опасно.

— Значит, если я жалею, то творю зло?

— Гипотетически. И себе, и тому, кого жалеешь. Есть феноменальные экземпляры по этой части, они жить не могут, чтоб не посетовать на то или это, покапризничать, вызывая участие и эту самую жалость. Им нравится свое реноме, они сидят в болоте недовольства притворно жалкие, не понятые и гонимые и… счастливы этим, а ты, пытаясь помочь, не вытащишь их, но сама окунешься в тоже «болото» и бесславно утонешь, затоптанная недавними «страдальцами». Они зубами будут цепляться за свою вотчину, наполненную фальшивыми стенаниями, не делая и шагу в сторону. Им нравится так жить, зачем мешать?

— Подожди, а дети? Они нуждаются в жалости, помощи. Они маленькие. Как можно игнорировать их мольбу о тепле и сочувствии?

— Сочувствии. Заметь, Алена, именно сочувствии, может быть, сострадании. Разумное сочувствие, а не глупая жалость, вот что должно превалировать в решении оказать помощь, в общении с людьми, не важно ребенок это или взрослый. Представь, что вырастет из Рэнгольфа, если ты станешь жалеть его и сюсюкать каждый раз, как он уколет пальчик или закапризничает? Слабак, инфантильный, андрогинированный примат. Мало, ты будешь несчастна, так и ему сломаешь жизнь.

Алена внимательно выслушала мужа, и не преминула возразить:

— Стройная теория, но требующая усилий для доказательства. Если брать в общем, то получается одно, а если в частности — другое. Юккос. Там погибли люди, много людей, это не может не вызывать жалости, но согласись, она не может привести к повышению самомнения или вмешаться в ход событий, сломать будущее…они уже погибли…

— Вот что тебя нервирует. Смерть. Ты боишься ее и потому жалеешь тех, кто через нее проходит, но, милая моя, бессмысленно бояться входа в соседнюю комнату. Ты каждый день проходишь через него и данный факт не вызывает в тебе отрицательных эмоций. Отчего же они возникли сейчас? Ты каждый день снимаешь одежду, и я, это так же не вызывает страха. Жалости. Смерть — тоже самое, ты лишь снимешь это тело, суть останется целостной и живой. Смерть — не горе и не счастье, а естественный и закономерный финал для каждого сущего. Зачем бояться неизбежного?