Array Alma - Семнадцать мгновений Вейдера

-То есть этот старый маразматик тоже исполнял какое-то свое предназначение.

Вейдер ответил ему полуулыбкой.

-Можно и так сказать. А что до маразматиков, то идиотизм политиков Старой Республики переплюнуть невозможно. Хотя Таркин, безусловно, старался изо всех сил...

-Эта маска – тоже твое предназначение?

-Империя привыкла и хочет созерцать меня в том виде, в каком я есть.

-Ты можешь перестать быть Вейдером!

-И кем я тогда буду?

-Ну как же... Джедаем. Ты можешь восстановить Орден!

-Нет. Никогда. Я не вижу смысла восстанавливать Орден. Хотя бы по той причине, что яего помню. И еще, раз уж мы снова коснулись этой темы. Я начал свой путь один, и пройду его в одиночку. Без какого-либо Ордена, темного или светлого. Но если у тебя самого когда-нибудь будет ученик – ты волен поступить так, как посчитаешь нужным.

-Но война уже практически кончилась... можно сказать, с минимальными потерями... Что мешает тебе перестать заниматься политикой? Разве это так интересно?

-Альдераан и первая Звезда Смерти – это не минимальные потери. Прибавь к этому статистику других сражений и миллионы судеб, сломанных в этой игре. Тебе когда-нибудь говорили, что с Темной Стороны нет обратной дороги? Так вот, Люк, из мира войны и политики действительно не возвращаются. Ты начинаешь и идешь до конца. Не имея права называть себя «светлым». Если я более двадцати лет носил черные одежды, так будет и дальше.

Люк выдержал паузу. Невыносимо долгую и трудную. Он искал новую ниточку разговора, и, кажется, нашел.

-Знаешь, четыре года назад я думал поступать в Имперскую Академию. Но дядя Оуэн каждый год уговаривал меня остаться еще на один сезон сбора урожая...

-Ты хотел стать пилотом?

-Да, а потом удрать в Альянс. Мы жили очень бедно, и я ненавидел Империю. А сейчас... я думаю, что был бы более полезен, если бы служил в имперских войсках.

-Полезен кому?

-Тебе.

-Люк, с меня хватило того, что произошло за последние годы. Я не хочу расплатиться тобой или Леей за свои промахи. А врагов у меня предостаточно.

-Ты хочешь сказать, что я должен отсиживаться где-нибудь на Татуине, пока тут... ты... – Скайуокер-младший был возмущен, и это помешало ему закончить фразу.

-Нет, конечно. Но, допустим, как ты себе это представляешь теперь? Явишься на «Экзекъютор» с повинной? Герой Восстания Люк Скайуокер...

-Не надо никакого Люка Скайуокера, - перебил его сын. - Вряд ли твои офицеры так хорошо знают мою наружность...

-Могу тебя уверить, знают очень хорошо. Палпатин платил контрразведке хорошее жалованье не ради благотворительности. Удивительно, что после объявленного год назад рейда, флагман не заклеили твоими портретами... И к тому же, я бы вообще не рекомендовал афишировать нашего родства.

-Не будем. Но в плане предстоящего перемирия никто не увидится, что я как джедай присоединился к тебе.

-В штабе Трауна пока никто не думает о перемирии. Да, я могу заставить... в смысле, убедить некоторых военачальников сложить оружие, но руководство «Химеры» так просто не сдастся. Мне нужно понять, что у них за намерения, и зачем им понадобился этот К’баот?

-Ты видел его?

-Холозапись. Гранд-адмирал – слишком серьезный стратег, чтобы возиться с такой... пародией на форсъюзера.

-Интересно было бы и мне на него посмотреть. Я так мало видел чувствительных к Силе людей...

-Люк, я не вправе отнимать у тебя юность. Никто не вправе. Тебе двадцать два года. Это время, когда...

-Слушай, ты всегда был таким? Уже в детстве?

-Каким?

-Сильным. Хладнокровным. И безнадежно расчетливым.

-Конечно же, нет.

-Неужели у меня нет шансов чему-то научиться?

-Есть. Но я не хочу, чтобы ты стал похожим на меня в последнем упомянутом тобою качестве. Кстати, ты забыл добавить такие безусловно лестные характеристики, как «лицемерный, жестокий и циничный». И да, в детстве я никого не убивал. Не умел и не хотел. Так что я действительно сильно изменился.

-Но ты сам только что сказал, что пути назад нет. А я это понял уже давно. Когда взорвал Звезду Смерти.

-Мне жаль. Это должен был сделать я сам. Я не имел права впутывать Альянс в свои личные счеты с Таркиным.

-Может, это моя судьба.

-Мне сорок пять лет, и, представь себе, иногда я боюсь этого слова.

-А я не боюсь. И не надо говорить мне о возрасте.

Вейдер снова покачал головой. То ли на него возымел действие последний, нелогичный до крайности довод, то ли он и вправду счел какой-то аргумент сына убедительным, но что-то подсказывало Люку – Темный Лорд всерьез обдумывает сказанное.