Алексей Фомин - Атипичная пневмония

– Китыч, не уходи от ответа, – настаивала Марина. – Ну что, не вписывается Игорь в твою схему?

– Ну почему ж не вписывается? Мы с ним теперь тоже родственники в некотором роде. А если серьезно, то министром московского правительства он без меня не стал бы, но я не думаю, чтоб в эту систему взяли мальчика с улицы. Ведь ты же сама мне рассказывала, что пристраивал его туда твой папа, всю жизнь проработавший в УПДК. Но давай вернемся к нашим баранам. Я хочу, чтобы до тебя, наконец, дошло. В самое ближайшее время (через месяц, через два, через три не более) в стране произойдет социальный взрыв такой силы, что он окончательно разрушит государство. Начнется хаос. Ужасный кошмар. Или кошмарный ужас, как тебе больше нравится. К этому надо подготовиться. Бежать за границу бессмысленно, по крайней мере, для тебя с Игорем. Я предлагаю, – Кит Китыч поднялся из кресла и стал мерить комнату широкими шагами, – вам с Игорем переехать ко мне. В самом ближайшем будущем. Одна, максимум две недели.

Марина заметила, что Кит Китыч начал волноваться, и это волнение передалось и ей: «А что если это все правда? И моя такая удобная, такая сладкая, комфортная жизнь вдруг в одночасье рухнет. Все, что я в течение долгих лет так кропотливо и заботливо создавала, испарится? И вместо этого – кровавый кошмар?»

– Бросьте все. Берите с собой только деньги, драгоценности, все документы, какие у вас только есть, ну, одежды побольше. Продукты не нужны. У меня все заготовлено для пяти человек на десять лет. Есть целый арсенал оружия. Дизель-генератор. Запас топлива. А теперь нас осталось четверо.

– То есть? – удивилась Марина.

– Николая я уже уволил по твоей милости. – Вахрушин пристально посмотрел на нее.

«Так он все знал». – Марине стало не по себе.

– Заранее предупреждаю, что отсидеться в вашем рублевском дворце не удастся. Туда бросятся наводить социальную справедливость в первую очередь. А наш поселок достаточно скромный, чуть-чуть покруче обычного садоводческого товарищества. Конечно, организованной осады мы не выдержим, но здесь, я думаю, такого не будет. А от мародеров, бомжей и случайных хулиганов мы отобьемся.

– Китыч, а может, все обойдется? Ну, произойдет какая-нибудь серо-буро-малиновая революция, к власти придет оппозиция, и все утрясется?

– Нет, не утрясется. Наша оппозиция отличается от действующей власти только одним – тем, что их к рулю не допустили. А в остальном – это близнецы-братья, сделанные из одного партийно-комсомольско-гэбэшного теста. И самое печальное, что наш народ это понимает. Больше обмануть его никому не удастся. Да и сама посуди, положение в стране – дальше ехать некуда. Города, кроме Москвы и Ленинграда, уже две зимы не топятся, электричество то и дело отключают, мяса и птицы в магазинах не купить, все остальное страшно дорого, безработица колоссальная, в армии бардак, милиция фактически перешла на самообеспечение и никому не подчиняется. Люди из городов бегут в деревни, переезжают на свои дачные участки. А тут еще вдобавок то тут, то там вспыхивает чертов куриный грипп. Слава Богу, еще нигде дело до эпидемии не дошло, ограничивается отдельными случаями.

Марина наморщила лоб и, скорчив гримасу недовольства, посмотрела Вахрушину в глаза.

– Я не понимаю, ты что, предлагаешь просидеть здесь взаперти десять лет, поедая консервы и грызя сухари?

– Думаю, столько ждать не придется. Трех-пяти лет будет достаточно. Свято место пусто не бывает. На опустевшие бескрайние просторы России придут с одной стороны китайцы, а с другой – европейцы. Где пройдет между ними граница, покажет время. Наконец-то извечный вопрос так называемой русской интеллигенции, Россия – это Европа или Азия, разрешится самым естественным образом. – Вахрушин рассмеялся, довольный придуманной шуткой. – Конечно, лучше иметь дело с европейцами. Но я тебя уверяю, кто бы ни пришел, им потребуются такие люди, как я и твой муж, люди, которые знают эту страну и могут помочь новым хозяевам в общении с остатками туземного населения. Пойми, Марина, это наш единственный шанс.

Красный спортивный «Мерседес» Марины остановился перед воротами на выезде из поселка. Охранник в черной униформе выбежал из будки и принялся распахивать ворота. «А ничего мальчик, белобрысенький, наверное, недавно из армии демобилизовался», – промелькнуло у Марины. Охранник стоял навытяжку, придерживая створку ворот:

– До свидания, Марина Викторовна. Счастливого пути!