Jamique: Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

Это было почти забавно. Вот здесь отчётливо чувствовалась рука профессионала. Оби-Вана. Такие мыслительные извороты были свойственны старым профи из Ордена, а никак не фермерскому парню с Татуина. Мыслительная гимнастика. Моральная переориентировка мозгов. Вербовка. Всё чисто. Всё отчётливо просматривается.

Оби-Ван решил, что его давний выученик не заметит работу старого джедая? И посчитает, что мальчишка дошёл до этого сам? Глупость. Здесь что-то другое. Не зря так торжествующе улыбнулся старый паскудник перед смертью. У него в рукаве его джедайской хламиды явно был припасён какой-то план. Рассчитанный. Проработанный. Вынесенный, как яйцо, за все эти двадцать лет.

Надо быть осторожным. Никогда не недооценивай противника. А джедаи — противники серьёзные. Потому что никогда не стесняются использовать мораль в своих целях.

— Это имя больше ничего не значит для меня, — сказал он мальчишке.

Так почти и было. Скорей неприязнь. Анакин Скайуокер был им самим, только молодым, глупым и почему-то считающим, что люди не могут переступить некоторых пределов. Например, учитель не может убить своего ученика. Или жена — предать мужа.

Учитель долго издевался над ним по этому поводу. Он имел право. Потому что он был прав.

— Я знаю, тебя так звали! — мальчишка забыл о первоначальном стремлении к выдержке. — Ты просто забыл… Я знаю, в тебе ещё есть добро… и ты… хороший человек… — он сглотнул. — И император не сумел полностью тебя подчинить…

Вейдер смотрел на него теперь почти в настоящем удивлении. Ба-а… А ведь мальчишка верит в то, что говорит. Вот сейчас — верит. И идеологическая обработка Оби-Вана здесь не при чём…

Опасность, сказал ему его голос. Или голос императора? Они используют искренние чувства людей. Они используют их устремления. Осторожно, Вейдер. Ты знаешь, что твой сын искренен. И вот как раз в этом ловушка.

Тёмный лорд напрягся и подобрался. Обострил все ощущения, сконцентрировал всю Силу. Внешне же он просто стоял и смотрел. И Люк, не дождавшись реакции от отца, крутанулся на каблуках и в волнении, повернувшись к нему спиной, отошёл в прозрачной стенке тоннеля. Встал лицом к ней, спиной к Вейдеру.

Чтобы не видеть меня, понял тот. Не видеть и не знать каждую секунду, как я отреагирую. Совсем детский жест. Вот я сейчас не буду смотреть, а когда повернусь, произойдёт чудо.

Вейдеру вдруг стало жаль сына.

Его жалость к тебе погубит его. А твоя жалость к нему, Вейдер?

— Именно поэтому там, на Беспине, ты не убил меня, — мальчишка не зажмурил глаз, но во всём остальном, Вейдер чувствовал, всей своей куцей Силой и юношеской горячностью, пытался, как ребёнок, внушить ему свою убеждённость. Желание своей убеждённости. — Именно поэтому ты не отведёшь меня к Императору.

Отличное самовнушение. Только на меня не действует.

А что я, по-твоему, сделаю? Пойду вместе с тобой в лес к эвокам? Сейчас. Пожалуйста. Только жизнеобеспечивающую аппаратуру с собой захвачу.

Совсем придурок. Наивный идиот. Мягкое масло под руками такого профессионала, как Оби-Ван.

Вейдер мрачно повертел в руках меч, который передал ему лейтенант. Ничего игрушка. Работает. От нечего делать он активировал его. Клинок вырвался с лёгким потрескиванием из ручки, и Тёмный лорд тут же увидел, как дёрнулась и напряглась спина сына.

Вот ситх, не подумал. Он же боится.

— Я вижу, ты собрал себе новый лазерный меч, — сказал он, чтобы объяснить свой жест мальчишке. — Это хорошо. Ты это умеешь, — чтобы ему ещё такое сказать? — Значит, обучение твоё закончено, — машинально произнёс привычную формулу он. — Ты действительно стал силён, как и предполагал император…

Что я говорю? Какого ситха я это несу? Он в досаде отвернулся. Как раз к тому моменту, когда Люк, отреагировав на его слова, резко повернулся к нему лицом. Решил, что он его соблазняет?

— Пойдём со мной!

Молодец мальчик. Голова Вейдера стала тут же ясной и холодной, а мысли — язвительными. Скажи ещё какую-нибудь глупость, чтобы я окончательно смог придти в себя.

— Ты говоришь сейчас просто как когда-то Оби-Ван, — ответил он ему. Ответил правду.

А потом повернулся и не дал сыну сказать ещё какую-то чушь.

Штурмовики стояли у двери. Пусть стоят. Они могут стоять так бесконечно. И не испытывать по этому никаких эмоций.

У каждого свои вкусы. Императору по вкусу гвардейцы. Ему — клоны.

А вообще надо закругляться.

— Ты не знаешь всего могущества Тёмной стороны, — пусть только отстанет. — Я должен подчиняться своему учителю.