Паоло Бачигалупи: Человек с желтой карточкой

Трану до этого не было никакого дела, когда он покупал клиперы «Мисимото». Теперь же он думает: действительно ли там, за этими высокими стенами, вкалывают уродливые дарумы и люди с желтыми карточками толпятся снаружи и молят о работе напрасно?

С трудом он добирается до ограничительной линии. Вдоль прогуливаются охранники с дубинками и пружинными пистолетами, время от времени отпуская шуточки по поводу фарангов, жаждущих работать на фарангов. Жара лишает сил, беспощадная к людям, выстроившимся в цепь перед воротами завода.

— Ты смотри! Что за тряпки, красота!

От неожиданности Тран вздрагивает. Ли Шэнь, Ху Лаоши и Лао Ся тоже здесь. Три старика, не менее жалкого вида, чем он сам. Ху призывно машет рукой, предлагает только что скрученную сигарету. При виде табачных листьев Трана охватывает волнение, но он говорит «нет». Соглашается лишь на третий раз, довольный, что друг настойчив, и все гадает, где же тот разжился таким сокровищем. Впрочем, что тут думать: Ху из четверых самый сильный. Плата носильщику гораздо выше, если он способен работать так же быстро, как Ху.

Тран отирает потный лоб:

— Как много народу.

Его беспокойный вид вызывает у друзей смех. Ху зажигает для него сигарету.

— Думал, наверное, ты один в курсе?

Тран пожимает плечами и глубоко затягивается, передает «сокровище» Лао Ся.

— Просто слухи. Из заявления Картофельного Короля ясно, что его племянника повысили. Я решил, место освободится.

Ху насмешливо морщится:

— А, так вот где я это слышал: «Эгэ, да он будет богачом. Управлять пятнадцатью служащими! Да, он будет богачом». Мне вот хотя бы одним из этих пятнадцати стать.

— По меньшей мере, слухи подтвердились, — говорит Лао Ся. — В конце концов повысили не только племяша.

Он вдруг яростно чешет лысеющий затылок, словно пес, гоняющий блох. Его локти покрыты пятнами наростов фа гань, как и потная кожа за ушами. Он любит шутить: ничего, мол, немного деньжат, и я вылечусь. Шутить хорошо. Но сегодня его одолевает чесотка, и наросты потрескались и кровоточат. Лао замечает, что все смотрят, и быстро опускает руку. С гримасой передает сигарету Ли Шэню.

— Сколько вакансий? — спрашивает Тран.

— Три.

— Мое любимое число, — усмехается старик.

Сквозь толстые линзы Ли Шэнь оценивает длинный хвост очереди:

— Будь оно хоть пятьсот пятьдесят пять. Нас слишком много.

— Да нас четверых уже многовато! — фыркает Лао Ся. Он хлопает по плечу стоящего впереди: — Эй, отец! Кем раньше работал?

Незнакомец, удивленный, оборачивается. Он был прежде уважаемым человеком, судя по строгому воротничку и тонким кожаным туфлям, теперь, правда, стоптанным и почерневшим от угля, который встречается повсюду на мусорных отвалах.

— Я преподавал физику. Лао Ся кивает:

— Что я говорил? Все мы тут семи пядей во лбу. Я был управляющим каучуковой плантацией. Ли — Профессор со степенью по гидроаэродинамике и дизайну материалов. Ху — известный врач. И еще наш друг из «Три-Просперитис». Не просто торговая компания, а целая международная корпорация. — Он, словно пробуя слова на вкус, повторяет: — Международная корпорация.

Странное, могучее, чарующее звучание. Тран скромно опускает голову:

— Ты слишком добр.

— Фан пи. [10] Зд.: Черта с два (кит.). — Ху делает затяжку, передает сигарету. — Ты нас тут всех с потрохами мог купить. А теперь, посмотрите только, убеленные сединами, а занимаемся работой для сопляков. Да тут каждый в тысячу раз опытнее, чем требуется.

Сзади кто-то заявляет:

— Я занимал пост юрисконсульта в «Стандард энд Коммерс».

Лао Ся корчит рожу:

— Да кого это волнует, гондон собачий? Теперь ты пустое место.

Униженный, банковский служащий отворачивается. Хмыкнув, Лао Ся глубоко затягивается и отдает сигарету Трану. Ху вдруг подталкивает того локтем:

— Глянь! Старина Ма притащился.

Тран резко втягивает табачный дым и поворачивается. Сначала он думает, что Ма преследовал его, но потом понимает, что ошибся. Это фабрика фарангов. Ма работает на западных дьяволов, ведет бухгалтерию. Компания по производству пружин «Спринглайф». Да, «Спринглайф». Вполне естественно, что Ма, блаженно развалившийся позади взмокшего велорикши, явился сюда.

— Ма Пин, я слышал, живет нынче в пентхаусе. Прямо под крылышком Навозного Короля, — говорит Ли Шэнь.

Тран хмурится:

— Однажды, давным-давно, я его уволил. Ленивый был и воровал.

— Какой же он толстый.