Петр Хомяков - Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А

Не много ли?

– Много. Но это можете сделать только вы. Согласен?

– Согласен. Да толку что от моего согласия?

– Толк есть. Если ты согласен со всеми этими идеями, значит ты душой с Белым Интернационалом.

– Допустим. А дальше?

– А дальше переходим к третьей части нашей беседы. Каждый из нас, членов Белого Интернационала способствует реализации идей спасения белой западной цивилизации в рамках своих возможностей и своей компетенции.

– Допустим, только допустим, что я с вами. Что же мне прикажете делать? Идти в Кремль свергать президента? Или подыгрывать ниспровергателям режима? Да, кстати, а кто придет на смену нынешним хозяевам Кремля? Не более ли опасные во всех отношениях типы? А может, просто ты предлагаешь нам поменяться ролями и стать твоим агентом?

– Зачем такие примитивные подначки, Николай? Если действительно хочешь нам помочь, то поспособствуй передаче дела, о котором ты мне рассказал, в твое ведомство. Тебе лично.

– Смысл?

– Выяснить, какая интрига разворачивается вокруг лиц, использующих Сварогов квадрат в качестве символики. Судя по всему, драма нешуточная. И в ней задействованы наши единомышленники, неизвестные пока нам. Их надо поддержать. И их нельзя засветить перед вашими грязными ментами.

– Уильям, я бы попросил поделикатнее. Я все же сотрудник спецслужб той страны, главную силовую структуру которой ты так нелестно характеризуешь.

– А давно МВД стало вашей главной силовой структурой? По-моему раньше оно занимало более скромное положение.

Углов замешкался.

– Подловил, коллега. Подловил.

– Нет, дружище. Не подловил. У меня нет двойных стандартов. Наши гнусавые лицемерные штаты я презираю так же, как и вашу Российскую Пидерацию.

Уильям в очередной раз блеснул знанием русского языка, применив молодежное прозвище гнилой, по мнению этой молодежи, страны.

– Да ты прямо белый Усама Бен Ладен!

– Усама Бен Ладен школьник по сравнению с членом Белого Интернационала.

– Не преувеличиваете, коллега?

– Нисколько. Ведь мы пока не действуем. Мы только разминаемся.

– Не пугай меня, Уильям. В международные террористы я ни под каким лозунгом не пойду.

– Ладно, Николай, – Уильям вдруг стал усталым и печальным, – не хочешь быть одним из нас, уговаривать не будем. Но меня откровенно радует, что не все твои соотечественники столь же… инфантильны, что ли. Кто-то нашел в себе силы для какой-то борьбы. А этот, убитый, даже перед смертью своей кровью рисовал на асфальте наш символ. Придет время, и Белый Интернационал каждому такому герою воздаст почести по заслугам.

Но, закончим на этом. Мне пора возвращаться.

– Постой, Уильям! Ты неправильно меня понял. Я помогу вам в этом деле. Но подскажи, как лучше обосновать мой интерес ко всему этому.

– Придумай сам. Тебе виднее. Сфабрикуй любое донесение от меня, не называя, впрочем, вещи своими именами. Например, что существует международная организация, охотящаяся за русскими национальными ценностями и реликвиями, символом которой является Сварогов квадрат.

– Вряд ли это хорошая идея. Нельзя дискредитировать этот символ.

Уильям поглядел на Углова с уважением.

– О, да ты становишься нашим не телом, но душой. Однако, придумай все же некое донесение от меня, оправдывающее вмешательство контрразведки в это дело. А я действительно спешу. Наша встреча затянулась.

– Хорошо. Но и ты подумай, как нам обосновать более частые встречи. Теперь мы должны будем связываться гораздо чаще.

– Я подумаю, Николай.

Уходя, Уильям подумал, что иного пути, кроме как увеличения потока передаваемой им информации, для обоснования более частых встреч с Угловым, нет.

Он все же хочет извлечь пользу для своей службы из сложившейся ситуации, – с горечью подумал Уильям, усомнившись в искренности Углова.

Углов же, обдумывая разговор задним числом, ужаснулся, что стоит на пороге перевербовки. То, что он станет не агентом США, а агентом некоего Белого Интернационала дело не меняло. Какие бы высокие слова не говорил Уильям.

Но, тем не менее, более активно вмешаться в это дело от лица ФСБ в любом случае было бы полезно. Ладно, риск не большой. А потом по итогам расследования примем соответствующие решения, – подумал Углов.

Но все же, черт побери, в оценках ситуации в мире и России Уильям прав. Однако что из этого следует лично для него, Углова?

Ничего. Пока ничего. Определимся позже. По ситуации.