Петр Хомяков - Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А

– Ваши парадоксы бывают интересны, но в последнее время вам все чаще отказывает чувство меры.

– Так время такое. Конец эпохи Рыб, начало Эры Водолея. Все идет в обратном порядке. Империи рушатся. Православные становятся гностиками и арианцами, арианцы язычниками.

– А язычники?

– Неоязычниками, технократическими и, я бы сказал, биологизированными. Язычниками, отбросившими большую часть архаичных обрядов и мифов.

– Ладно. Это интересно, но мы отвлеклись. Ваши предложения.

– Я их уже сказал.

– Не боитесь быть таким цинично откровенным?

– Да за это меня и ценили всегда. И вы, кстати, тоже. В вашей гнилой системе должны быть люди, умеющие видеть и говорить правду.

– В вашей? Я не ослышался?

Епископ тонко улыбнулся.

– В вашей, генерал, в вашей. Еще вопросы есть?

– Нет. Вы свободны.

Епископ встал и, повернувшись к вельможе, перекрестил его.

– Благословляю тебя, сын мой. Да пребудет мир в твоей душе.

И повернувшись, с достоинством покинул кабинет.

Берега Кипра уже показались на горизонте в утренней морской дымке.

Патрик и Кузнецов стояли на маленькой прогулочной палубе.

– Знаешь, дружище, на какой мысли я сейчас себя поймал? – спросил Кузнецов.

– Не представляю.

– Я подумал, что стал по отношению к тебе таким же, как Виталий и Алексей по отношению ко мне. Не задаю вопросов, полон оптимизма и энтузиазма. И доверия шефу.

– Святослав, я для тебя не шеф, а скорее нечто среднее между адъютантом, начальником охраны и офицером связи. В иерархии Белого Интернационала ты займешь место гораздо выше меня.

– Иди ты? – иронично ухмыльнулся Кузнецов.

– Не прикалывай, Михалыч. Я не шучу.

– Тогда доложите наши планы, адъютант. И чтобы точно, быстро, исчерпывающе. А то генерал может рассердиться.

Патрик рассмеялся.

– До чего же ты оригинальный мужик, Михалыч!

– До чего же ты похож на русского, Петя-Патрик.

– Стараемся. Впрочем, ладно. Что тебя волнует, я же вижу, ты не с проста задал начал этот разговор.

– Нет, начал я его без задней мысли. Но теперь понял, что это не так. Подсознательно меня гложет одна проблема.

– Какая?

– Я никогда не кидал людей, с которыми был в одном проекте. Мне сдается, что мы поедем еще дальше. Вопросов не задаю. Но Мыльникову наши дальнейшие путешествия совершенно не нужны. Его участие в проекте закончилось. Рассчитайтесь с ним. Выполните все свои обещания, Патрик.

Я на этом настаиваю.

– Нет проблем, но предстоит работа с рукописями. Нам нужно участие княжны. Как рассчитаться с Мыльниковым и просить остаться с нами княжну?

– Это их личное дело. А вот, кстати, и сам герой нашего разговора.

На палубу с решительным выражением лица вышел Мыльников. Бросил взгляд по сторонам, и, увидев, Патрика и Кузнецова, направился к ним.

Он не успел дойти до того места, где они стояли, как на палубе появилась Тамара. Она устремилась вслед за Семеном. Если бы не грациозность и совершенно неподражаемая пластика ее движений, можно было бы сказать, что она мчалась за ним вприпрыжку.

Было ясно, назревает семейная сцена в присутствии третьих лиц.

– Патрик, – решительно начал Мыльников.

– Погоди, Сеня, – прервала его слегка покрасневшая от быстрого движения Тамара.

– Нет, не погоди! Мне это надоело.

– Семен, не надо скандалов, – сказал Кузнецов. – Я точно знаю, что ты хочешь сказать. И вот мой ответ на твои справедливые претензии.

Мыльников напряженно слушал.

– Расчет с тобой будет произведен на Кипре. Пять миллионов долларов и американский паспорт. Так, Патрик?

– Так.

– Когда это будет сделано? – спросил Кузнецов.

– В течение трех дней.

Мыльников заметно остыл. Но вдруг задумался.

– Интересно получается. Вы дадите мне деньги и паспорт и вышвыриваете меня, как котенка. Я по-английски, извините, как конь по телефону. Да и вообще.

– Семен, мы давали обещания учить тебя английскому, покупать тебе дом, нанимать финансового управляющего, адвоката? Нет? Вот и чудненько. А если ты скажешь, что это не по-людски, то я тебе отвечу так. Ты хотел стать гражданином США с пятью миллионами долларов в кармане? Ты им стал. И изволь вести себя как американец. Где каждый за себя.

Если бы ты был в нашей игре, мы бы продолжали заботиться о тебе, как о своем сотруднике. Но ты наемник, как ты сам многократно говорил. Наемник, а не соратник. Так что получи расчет и покинь территорию фирмы.

Но я понимаю твои сомнения. И, кроме того, нас все же многое связывает. Не столько меня с тобой. Сколько моих соратников, душевный комфорт которых я ценю. Поэтому советую и предлагаю тебе следующее.