Фёдор Крашенинников - После России

– Нас - миллионы! - прокричал студент вдруг уж совсем фальшиво, но неожиданно убежденно.

– Не надо визжать вот только, - Михайлов окончательно смирился с тем ужасом, который начал происходить вокруг него. Перед ним был враг. Жалкий, маленький, злобный. Готовый убить и его, и всех других. Враг, ещё утром готовивший массовое убийство. На том самом банкете, на который, кстати, Михайлов тоже был приглашён.

Из подсознания всплыло воспоминания юности, когда он, участник «антипикета» азартно нападал на затравленных «лимоновцев» и в какой-то момент реально возненавидел их - таких никчемных, глупых, противящихся очевидному и несомненному торжеству «энергетической империи». Впрочем, потом у него было время раскаяться в своей тогдашней горячности.

– Не надо на меня тут визжать, понял!? - сказал он как-то особенно громко и сам чуть не сорвался на визг. - Всё я про тебя знаю и про твои ёбаные миллионы, понял! Рассказать тебе, гандон, кто ты такой и сколько вас?

Михайлов достал из стола папку и театральным жестом бросил её перед собой. На самом деле он и без всякой папки мог рассказать о современном русском движении.

…После первых известий о разгроме НОРТа, название, ставшей легендарной, организации пошло в народ. На фоне волны анонимного гнева и проклятий палачам, стремительно формировалась мифология: мол, все годы существовал в подполье могучий союз патриотов, НОРТ. И что рязанские казни - это частности, что за спиной Липинцева и его друзей стояла огромная структура, которую они не выдали и которая продолжает существовать и бороться, готовя возмездие предателям Родины.

Вновь возникнув в компьютерных сетях как объединение наиболее радикальной части русских националистов и реваншистов, НОРТ сначала занималась тем же, чем и все остальные подобные объединения - публиковала и рассылала трескучие манифесты. Однако в какой-то момент виртуальная организация наполнилась новыми людьми, готовыми к реальным делам. Судя по подготовке, это были националисты из распущенных федеральных спецслужб.

В итоге, на местах действительно стали возникать ячейки, которые координировались между собой и с полумифическим «Центральным Комитетом НОРТ» или просто «Центром». По оперативным данным, «Центр» фактически не контролировал всей ситуации, ибо каждый, кому хотелось сделать гадость коллаборационистам мог самовыразиться, написав на стене «НОРТ» или, еще круче, избить какого-нибудь наиболее одиозного говнюка, вроде как исполняя приговор мифического НОРТа. С другой стороны, после мятежа Пирогова централизация русских организаций перестала быть фикцией, и это вгоняло в ужас коллег Михайлова от Кенигсберга до Владивостока.

Были сведения, впрочем, весьма туманные, что в какой-то момент фактический контроль над организацией взял через подставных людей тот самый загадочно пропавший Заостровский. Во всяком случае, только поддержкой чрезвычайно влиятельных сил можно было объяснить странное перерождение тусовки любителей в организацию профессионалов.

Опять-таки, зачем Тайной Полиции Русской республики пестовать и покрывать своих врагов под носом у кураторов? Впрочем, опасные игры с провокаторами были неискоренимой традицией русских спецслужб, так что всё вполне закономерно. Как и последующая потеря контроля в самый неподходящий момент. В самом глупом положении, кстати, оказались именно пресловутые кураторы: Пирогов и его команда арестовали их, и с конвоем препроводили до границ Москвы - Свободного города под управлением Администрации ООН. Потом их обоих, и американца и европейца, судили свои же - за потерю бдительности. Эта история привела к тотальной смене всех работающих в России кураторов: у Наблюдательной комиссии возникло устойчивое убеждение, что персонал излишне расслабился. Но все это уже не могло остановить ни падение Москвы, ни развитие кризиса.

Первой громкой и реальной акцией НОРТа за пределами Рязани стало убийство в подъезде дома редактора московского коллаборационисткого ресурса «Московское Время» Виталия Личухина. Между прочим, он несколько раз позволял себе обращать внимание Юркевича на странные игры его спецслужб. Впрочем, он вообще много на что обращал внимание - на пронырливого узбека Реджепова, на деятельность преподобного Элиягу Годворда и секты «Фалун Дафа», и даже на финансовые аферы ооновской администрации. Любая из этих тем была чревата проблемами, так что причастен ли к убийству Личухина НОРТ - так и осталось загадкой. Убийство, в прочем, потрясло Москву, и после него четыре буквы НОРТ стали общепризнанным символом русского террора.