Павел Иевлев: Дверь в одиночество

Попробовал — тоже никак. Некий вкус есть, но довольно слабый, скорее, приятный, чем нет. Но, в целом, почти безвкусный, как обезжиренный йогурт без сахара. С голодухи сожрать можно, но для удовольствия есть не станешь. Вернул пакет Криспи, она сразу отдала его блондинке и достала следующий. Ловко вскрыла и протянула третьей девице. Та апатично сидела в траве, прислонившись к колесу УАЗика, но, в целом, выглядела как-то получше, чем в прошлый раз. Тогда она была в полной отморозке, овощ овощем, чуть ли не под себя гадила, а сейчас имела вид более-менее человеческий и моторику осмысленную. Взяла вскрытый пакет с желе, зачерпнула пальцами, отправила в рот… Ну да, не версаль, но поесть самостоятельно может. Значит, положительная динамика, хоть и слабая, присутствует. И то сказать — никто же ими и не занимался всё это время, наверное. Кидали упаковки с едой, вот и всей заботы.

Эту девицу до сих пор даже не рассмотрел толком. Она всё время сидела как-то сжавшись, завесившись длинными неряшливыми патлами так, что ни лица, ни фигуры не разглядеть. Ела торопливо, быстро, как зверёк, облизывала пальцы… Впрочем, эта троица (Криспи я уже как-то незаметно для себя из компании вычел) вся не отличалась изящными манерами. Блондинка-с-сиськами просто откусывала желе от куска, перемазавшись от уха до уха — вид имела дурной и комический. А назову-ка я её Бритни. В честь другой такой же тупой жопастой блондинки с сиськами, любящей сверкать мандой на публике. Надо же её как-то называть? Тем более она такая… безволосая везде. Бритни, короче. А то «Блондинка-с-сиськами» выговаривать долго.

Единственный доставшийся мне в этой благотворительной лотерее образец мужского пола тоже не впечатлял. Худой унылый юноша дрищеватого вида медленно жевал серый корм, аккуратно, но как-то заторможенно. Такой же лохматый и неухоженный как все, он ещё сутулился и вообще производил впечатление бледной немочи. Да, мои смутные надежды использовать его как тупую, но все же рабочую, силу были, кажется, тщетны. Не похоже, чтобы он что-то тяжелее члена в руках удержал.

Удивительно, но все мои приблудившиеся лишенцы выглядели одинаково — на двадцать плюс, но при этом ровно так же, как годы назад, когда я их видел в срезе йири. Отсутствие мозговой деятельности так хорошо сохраняет молодость? Лоб не морщим, лицо не стареет? Чёрт его знает, но странно это как-то. Кажется, у меня накопилось много вопросов к Андрею, а ведь день ещё не закончился.

Между тем, все поели, бросив упаковки там, где стояли. Блондинка была перемазана, как младенец кашей, и я достал из машины упаковку влажных салфеток. Сначала хотел сам обтереть, но потом передумал — а ну как примет за предварительные ласки, опять заголится и раком встанет? Дал салфетки Криспи, показал, как достать, кивнул на свежепоименованную Бритни. Специально не стал ничего говорить или показывать жестами. Решил проверить когнитивные способности — насколько она вообще вменяема? Порадовала: подошла, аккуратно вытерла лицо — блондинка стояла тупо, как корова на дойке, — взяла её за руки, вытерла пальцы. Достала следующую салфетку, присела у третьей девицы — она пока недостаточно проявила себя, чтобы её как-то назвать, побудет «Третьей», — откинула волосы, но та встряхнула головой и снова завесилась лохмами. Криспи терпеливо погладила её по голове, и как-то всё же вытерла рот и руки, хотя та вяло отмахивалась. Парень, как ни странно, почти не испачкался, и вытер руки салфеткой сам. Может быть и не безнадёжен. А вот что салфетки все побросали там же, где упаковки от еды — себе под ноги, — это чистое безобразие. Этак тут моментально помойка образуется. Поискал в машине, нашёл пустой полиэтиленовый пакет из супермаркета. Показал Криспи пакет, показал мусор, покачал головой, изобразил неудовольствие.

Умница какая, собрала все в пакет, пакет протянула мне.

— Хорошая девочка! — сказал я ей. — Криспи молодец!

Девушка шагнула ко мне и снова потёрлась головой о плечо. Как кошка, только что не мурлыкнула. Ну, уже легче, какое-то взаимопонимание налаживается. Я боялся, что они тут все дуб деревом, и их придётся с ложечки кормить. Кстати, а сама-то Криспи ничего не ела! Почему?

— Криспи, чего не ешь? — я показал на коробку с кормом, постаравшись подчеркнуть мимикой вопросительную интонацию. Выглядел, наверное, как полный придурок, но она поняла. Выпрямилась такая, откинула взмахом головы волосы назад и вид приняла такой гордо-возмущённый! Как будто она английская королева, а ей пьяный докер предложил за пару монет отсосать. Ножкой этак притопнула, глазками сверкнула и ручкой так ещё презрительно обвела композицию, объединив вместе троих прочих с коробкой корма в один смысловой ряд, но исключив из него себя. Это было настолько потешно, что я не удержался и заржал, чем вызвал неожиданную реакцию. Криспи вдруг задрожала личиком, надула губки и зарыдала так горько-горько, как моя дочка, узнавшая, что мороженного и каруселей на сегодня хватит. Сердце моё, разумеется, моментально разорвалось в клочья от жалости. Много ли ему надо, сердцу-то? Пара девочкиных слёзок — и готово, полетели клочки по закоулочкам.