Кирилл Бенедиктов - Вишня под снегом

Сэнсэй замолчал, глядя куда-то вдаль. Ученик представ вил себе, как перед взглядом Сэнсэя возникают из пустоты картины далекого прошлого. Он и сам словно бы оказался там, в тихом заснеженном лесу у подножия большой горы, окутанном прозрачными лиловыми сумерками.

— Тогда Ошо попросил его о последней милости. Это далось ему нелегко; ты должен понимать, с каким трудом он выговаривал жалкие слова, моля врага о снисхождении. И какое удовольствие испытывал человек с белой повязкой на лбу, выслушивая эту покорную просьбу.

Ошо рассказал о том, как потерял сознание во время битвы и как скитался по горам, не зная, жив князь или же погиб в бою. Но он ни словом не обмолвился о солдатах, встреченных им на перевале. У человека с повязкой должно было создаться впечатление, что о гибели князя Ошо слышит впервые. Долг самурая — уйти вместе со своим сюзереном, сказал Ошо врагу. Он не смог этого сделать там, на равнине Койсан, и теперь просит позволения совершить сэппуку и умоляет человека с повязкой исполнить роль кайсяку, доверенного лица, стоящего за спиной самоубийцы и наносящего тому последний, перерубающий шейные позвонки, удар.

Его врагу было приятно видеть унижение Ошо, но согласился он далеко не сразу. После долгих уговоров он потребовал, чтобы Ошо дал ему слово самурая в том, что действительно совершит сэппуку, и лишь после того, как Ошо поклялся своей честью, снизошел до того, чтобы выполнить его просьбу. Было уже совсем темно, и в этой темноте Ошо, ползая на коленях в снегу, нашел свою перевязь с мечами. Человек с повязкой позволил ему взять только один короткий меч — вакидзаси, а длинный засунул себе за пояс.

Сэнсэй моргнул, и взгляд его водянистых холодных глаз вдруг стал совсем другим — жестким и требовательным. Он ткнул в Ученика указательным пальцем, на котором не хватало одной фаланги.

— Что ты можешь сказать сейчас о силе и слабости этих двух самураев?

— Ох, — выдохнул Ученик, не ожидавший такого резкого поворота. Он слишком увлекся рассказом, чтобы быстро сообразить, чего хочет от него учитель.

Густые белые брови Сэнсэя сошлись на переносице. Это не предвещало ничего хорошего, и Ученик поспешил сказать первое, что пришло ему в голову:

— Ошо был силен, а человек с белой повязкой — слаб!

Сэнсэй удивился. По-видимому, именно такого ответа он никак не ожидал.

— Почему? — недоверчиво спросил он, не сводя взгляда с покрасневшего Ученика.

— Потому что сильный человек никогда не стал бы издеваться над тем, кто во всем от него зависит, — пробормотал Ученик, чувствуя, что говорит какую-то чушь. — Он должен был либо сразу согласиться исполнить просьбу Ошо, либо сразу же ему отказать. И то и то было бы благородно.

Но он вместо этого захотел унизить противника и показал свою слабость.

Сэнсэй издал неопределенный звук, похожий на хрюканье.

— А в чем же тогда сила Ошо?

Ученик задумался. Если первый ответ дался ему легко — как будто кто-то невидимый прошептал его на ухо, — то сейчас он просто не знал, что сказать. В самом деле, в чем сила самурая, который дал захватить себя врасплох да к тому же еще и позволил врагу издеваться над собой?

— Я жду, — напомнил Сэнсэй.

— Не знаю, — честно признался Ученик. — Я, наверное, ошибся. Прошу меня простить, Сэнсэй.

— Ты глуп, — на этот раз Сэнсэй, кажется, рассердился по-настоящему. — И твердости в тебе не больше, чем в извлеченном из раковины моллюске! Сначала ты дал совершенно правильный ответ, а потом испугался и пошел на попятную. Ошо был сильнее своего противника, потому что самурай, столкнувшийся лицом к лицу с убийцей своего господина, обязан отомстить ему любой ценой. Даже ценой собственной чести. А пожертвовать честью во имя сюзерена может только очень сильный человек.

Сэнсэй вдруг наклонился вперед, словно переломившись в поясе, и неуловимо быстрым движением стукнул Ученика по лбу. Не больно, но ощутимо. Кулак у него был словно деревянный.

Ученик непроизвольно отдернул голову — правда, его движение запоздало по меньшей мере на полсекунды. Отдернул — и увидел над собою вместо крыши додзе разлапистые, украшенные снежными шапками ветви огромной сосны…

…Ошо усаживается на корточки перед деревом, к которому была привязана Миико. Он видит посиневшие тонкие ноги девушки и пробитый стрелой край штандарта князя Тадэмори. Несколько минут он сидит неподвижно, привыкая к этому положению и определяя, где находится центр тяжести, затем возносит короткую молитву богам и отводит в сторону руку, крепко сжимающую меч.