Array Array - Похититель вечности

— Ха! — рассмеялся он. — В таком случае, вот вам загадка. Как она может быть вашей женой, если она уже замужем за мной, а? Можете ответить? В вашей шикарной одежде, — невпопад заявил он.

— Замужем за вами? — недоуменно спросил я. — Что за глупости? Она…

Я мог бы продолжить эту сцену и доиграть ее до конца, фразу за фразой, признание за признанием, вплоть до логического завершения, но это скорее сюжет для фарса. Достаточно сказать, что моя так называемая жена Сабелла Донато забыла уведомить меня, что к моменту нашего бракосочетания у нее уже имелся муж — этот самый болван по имени Марко Ланцони. Они поженились около десяти лет назад, незадолго до ее взлета к славе, и почти сразу же после свадьбы он поступил в армию, чтобы обеспечить им безбедную жизнь. Вернувшись в родной город, он обнаружил, что супруга исчезла, лишив его практически всего имущества: она продала все, чтобы добыть денег на свои первые итальянские похождения. Ему потребовалось немало времени, чтобы проследить ее путь до Рима, и теперь он явился за ней. Одного он только не учел — наличия второго мужа. Парень вспыльчивый, он потребовал сатисфакции и немедленно вызвал меня на дуэль, предложив сразиться на следующее утро; мне пришлось принять вызов, иначе я покрыл бы себя позором. После того, как он ушел, между нами с «женой» случилась бурная сцена, закончившаяся слезами и взаимными упреками. Наша фарсовая свадьба состоялась, потому что она обманывала себя насчет их первого союза. А теперь выходило так, что мне, возможно, придется заплатить за это самую высокую цену. Время не способно совладать со мной, но это могла сделать шпага Ланцони.

В это же время я узнал от Томаса, что малодушный Пий IX в страхе перед нашествием на Рим, которое могло стоить ему престола, а то и жизни, бежал из столицы в Гаэту, к югу от Неаполя, где он в итоге провел в ссылке несколько лет, — тем самым лишив меня и работы и дохода. Все планы постройки оперного театра в Риме отложили в долгий ящик в связи с отсутствием средств, так что я оказался, по крайней мере — на время, без работы и без жены. Эта перемена фортуны заставила меня задуматься о разумности участия в дуэли. В конце концов, в Италии меня ничто не держало. Я мог запросто исчезнуть из города и больше никогда не встречаться с Ланцони — и, должен признать, подумывал об этом. Но это был бы бесчестный поступок, и даже если бы моя репутация осталась незапятнанной, я никогда бы не забыл, что бежал от схватки. Поэтому вопреки здравому смыслу я решил остаться и принять вызов Ланцони.

Утро выдалось туманным; стоя во нашем внутреннем дворике с бьющейся в истерике у стены Сабеллой и Томасом, изображавшим моего секунданта, я неописуемо жалел себя и пребывал в уверенности, что жизнь моя подошла к концу.

— Какая нелепость, верно? — сказал я своему племяннику — он держал в руках мой плащ и морщился, будто бы от боли. — Я не знаю этого человека и не собирался оскорблять его, женившись на его супруге, но, похоже, мне придется поплатиться жизнью за свои прегрешения. Почему мужчина не может вызвать на поединок женщину, а? Ты можешь мне это объяснить? Я такого не понимаю.

— Ты не умрешь, дядя Матье, — сказал Томас, и на секунду я испугался, что он расплачется. — Ты можешь победить, сам знаешь. Может, ты и старше его, но физически ты на десять лет моложе. Он разгневан, а тебе все безразлично. В нем кипят страсти.

Я покачал головой — редкий миг, когда я сомневался в себе.

— Может, это и к лучшему, — сказал я, снимая сюртук и жилет и проверяя клинок, который держал в руке. — Не могу же я жить вечно, в конце концов. Хотя все свидетельствует об обратном.

— Ты не можешь умереть. Тебе есть зачем жить.

— Например? — Если я должен уйти, я не собираюсь сделать этого неоплаканным.

— Например, из–за меня, — сказал Томас. — И еще Мариты. И нашего неродившегося ребенка.

Я с удивлением уставился на него. Сто лет спустя я наорал бы на него, выбранил за беспечность, но сейчас меня переполнила только радость.

— Ваш ребенок? — переспросил я, ибо он сам по–прежнему оставался для меня ребенком. — Когда же это случилось?

— Совсем недавно. Мы узнали об этом всего две недели назад. Теперь ты понимаешь, что не можешь умереть. Ты нужен нам.

Я кивнул, ощутив прилив сил.

— Ты прав, мой мальчик, — сказал я. — Он не сможет меня одолеть. Ничто со мной не совладает. Вперед, синьор! — крикнул я. — Приступим.

Мы скрестили шпаги не более чем на четыре минуты, но казалось, что по всему дворику мы танцевали несколько дней. До меня доносились крики Сабеллы, но я не обращал внимания — я принял решение: что бы ни случилось, между нами все кончено. Я замечал, как Томас подбадривает меня сбоку, вздрагивая всякий раз, когда клинок Ланцони жалил мою руку или задевал щеку. В конце концов, стремительным движением руки, я обезоружил своего противника и пригвоздил его к земле. Острие моей шпаги уперлось в его адамово яблоко, и он уставился на меня умоляющим взглядом, прося о пощаде, моля за свою жизнь. Я был в ярости из–за того, что все зашло так далеко, и был уже близок к тому, чтобы нажать на клинок и прикончить его.