Array Array - Похититель вечности

— Вы обещали! — заорала Александра.

— Ничего подобного!

— Вы должны немедленно женится на мне!

— Дитя, замолчи! — взвыла Бетти Дженнингс, решив, что с нее довольно. — Перестаньте оба. Александра, я хочу знать правду и немедленно. Никто из нас не покинет эту кухню, пока я все не выясню. Мистер Заилль, возвращайтесь к себе, я поднимусь к вам позже. — Я было запротестовал, но спорить с ней было бесполезно. — Немедленно , мистер Заилль!

Я вернулся к себе.

С Ричардом я встретился на следующий день, когда проверял экспозицию Корнуолльской ассоциации одеяльщиков. Пожалуй, его лицо выглядело даже хуже, чем прошлой ночью, но все же он робко подошел ко мне и извинился за свое вчерашнее поведение.

— Она всегда была такой, понимаете. Не знаю, почему я все время попадаюсь на эту удочку. А когда мужчина думает, что его дочь обесчещена, ну…

— Право, — сказал я, — нет нужды объяснять. Но вы отдаете себе отчет, что с вашей девочкой не все в порядке? Она не раз излагала мне свои чудесные сказки. Сперва я тоже в них верил. Клянусь, она может попасть в неприятную историю, если не будет вести себя осмотрительнее.

— Я знаю, знаю, — сказал он, глядя печально и уныло. — Но вы не совсем правы. Просто у нее слишком активное воображением, вот и все.

— Полноте, — ответил я, — есть разница между воображением и записной ложью. В особенности если человек, выдающий свои байки за правду, и в самом деле верит в то, что говорит.

— Да, конечно, — признал он.

— Так что вы собираетесь с ней делать? — спросил я после невероятно долгого и нервирующего молчания. — Вы понимаете, что из–за этого мне придется съехать. Она нуждается в помощи, Ричард. В медицинской помощи.

— Что ж, сэр, — сказал Ричард, повернувшись и беря меня за руку, и при этом надавив на кость так, будто даже сейчас, несмотря на извинения, ему все еще хотелось выбить из меня дух. — Если вы желаете знать, то лучше быть невинным ребенком, сочиняющим сказки, нежели легковерным дураком, готовым в них поверить.

Я открыл рот от изумления. Он оправдывает ее поведение?

— Вашей дочери следовало бы стать писательницей, сэр, — раздраженно сказал я, вырываясь. — Она смогла бы на каждой странице преподносить новую историю.

Он пожал плечами и ничего не ответил, а я пошел прочь.

Несколько лет спустя, во время отдыха в Корнуолле, я снова встретил упоминание об Александре Дженнингс. То был репортаж в «Таймс». Короткая заметка, датированная 30 апреля 1857 года, гласила следующее:

СЕМЬЯ ПОГИБАЕТ ПРИ ПОЖАРЕ В ДОМЕ

Лондонская семья трагически погибла, когда в ночь на пятницу их дом сгорел дотла. Мистер Ричард и миссис Бетти Дженнингс вместе со своими четырьмя детьми, Альфредом, Джорджем, Викторией и Елизаветой скончались после того, как горящий уголь упал на ковер, и пламя охватило весь дом. Единственная уцелевшая дочь, Александра, 23–х лет, рассказала нашему репортеру, что ее не было дома в момент пожара, поскольку она осталась у друзей. «Я чувствую себя счастливейшей девушкой в мире, — сказала она, — хотя я, разумеется, потеряла всю свою семью».

Должно быть, я стал старым циником, но, читая это, я находил ее алиби довольно сомнительным. Насколько я знал, она не была склонна к насилию, но я не мог не думать о том, какие истории она сочиняла в эти годы, и что за сказки состряпает из этого несчастья. Я принялся читать дальше, но заметка по большей части была посвящена следствию, за исключением самого последнего абзаца, в котором говорилось:

Бывшая мисс Дженнингс, вдова, учитель в местной школе, поклялась восстановить дом, в котором она родилась. «С ним связаны мои детские воспоминания, — сказала она нам, — не говоря уже о том, что мы с моим покойным мужем Матье были очень счастливы здесь во время нашего недолгого брака». Супруг Александры трагически скончался от туберкулеза спустя полгода после свадьбы. Наследников не осталось.

Возможно, она была выдумщицей — возможно, она была записной лгуньей, но ей удалось то, чего ни Бог, ни человек не могли сделать ни 114 лет до того, ни 112 после: она меня прикончила.

12 октября в четыре утра, я взял такси и поехал в городскую больницу, где Томми, мой племянник, лежал в коме, вызванной передозировкой наркотиков. Его привез прошлой ночью неизвестный друг, Андреа — беременной подружке Томми — через час позвонили из больницы: номер телефона его квартиры обнаружили у него в бумажнике. Вскоре после Андреа позвонила мне, и я проснулся с ощущением dе́jа̀ vu : несколько месяцев назад такой вот поздний звонок известил меня о смерти Джеймса Хокнелла.