Владимир Контровский - Крик из будущего (Штампы)

Одна секунда.

Потомку Настоящих помогала магия, однако запас колдовской энергии был очень невелик – орт долго не подпитывался, а только расходовал. Но у него было наипервейшее оружие воина: его собственное тело, превращённое в почти идеальный механизм долгими изнурительными тренировками, основанными на древнейших методиках совершенствования. Это наследие сгинувших народов бережно сохранялось эрудитами и передавалось из поколения в поколение. И ещё Хока вела ненависть – ненависть к тем, кто искалечил некогда прекрасный мир и теперь охотится на немногих чудом уцелевших, как на диких зверей, – и любовь. Любовь к женщине по имени Муэт...

Левой рукой орт отшиб в сторону разворачивающийся на него горячий раструб лучемёта и ударил.

Каменное жало с хрустом вошло в тело штампа снизу вверх, под левую челюсть возле самого уха. Забрало было повреждёно разъедающим всё и вся ядом, частично утратило свои защитные свойства, и нижний край его сделался рваным, словно металлопластик глодали чудовищные зубы. А затем...

Проникший глубоко в плоть слуги элов неровный кусок камня выгнулся, будто восковой, и резко выбросил из себя быстро удлиняющийся отросток. Молекулы органики изменяли структуру, перестраивались: живая ткань превращалась в камень. Магия трансформации – каменный клык насквозь прошил мозг солдата и остановился, дойдя до теменной кости. Штамп умер без звука, вряд ли даже успев осознать, что же с ним случилось.

Две секунды.

Мёртвое тело врага ещё мягко оседало, а чуткие пальцы победителя уже нащупали ключевые точки боевого одеяния на воротнике сражённого. Ортов-воинов учили – и учили на совесть. Беспощадная война уцелевших со штампами длилась десятки лет, и за это время многие образчики оружия и техники элов оказались в руках ортов. Хок знал, – ему не единожды показывали на манекенах – как обращаться с доспехами врагов. Активация ключевых точек заставляет гибкие латы распахнуться, словно створки неподатливой раковины при уколе в нервный узел спрятавшегося в ней моллюска. Доступ кодирован, но не личным кодом одетого в комбинезон солдата, – а вдруг он будет без сознания, и ему понадобится посторонняя помощь? – а общим. Взломать общий код тоже не так просто, но только не для владеющих магией.

Серебристая металлоткань с шелестом свернулась, скатываясь текучей водой по телу штампа от шеи вниз. Идентификационный чип встроен внутри шлема, обычно его перекодируют при необходимости – например, если доспехи меняют владельца. Процесс этот достаточно длительный (даже если в ход пущена магия), но чип можно и заглушить, – на некоторое время – чтобы не заорал . Хок приложил ладонь к затылочной части сорванного с головы штампа шлема, помогая мысленному импульсу, а комбинезон солдата уже скатался в увесистую восьмёрку вокруг щиколоток мёртвого штампа.

Три секунды.

Орт рывком поднял труп – сдирать с мерзкого бесполого существа бельё не станет ни один потомок Настоящих – и швырнул его к основанию бетонного угла, прямо в алчно зашевелившиеся стебли зверь-травы.

Если кровососы равнодушны к пустым оболочкам своих жертв, то зверь-трава всеядна. Терзаемая вечным голодом, она подбирает щедроты с барского стола змей с превеликим удовольствием. Ей подойдёт любая органика – именно поэтому в Развалинах уже давным-давно не найдёшь ни клочка, ни кусочка чего-либо в этом роде: будь то осколки пластмассы, как-то уцелевшие от гибели в Адском Пламени, полуистлевшая синтетическая ткань или даже сухая краска. Травяные грёбенки в поисках пищи ползут медленно, но безостановочно, далеко выбрасывая под почвой живые корни, которые и тащат потом за собой весь выводок, вспарывая при движении землю. С прыгунами – а это самая безобидная живность в убогой местной фауне – зверь-трава воюет с переменным успехом (то она изловит кого из молодняка, парализует и слопает, то стая взрослых прыгунов-самцов объест ей стеблещупальца до самой подошвы гребёнки); крыланы наземь падают редко; полакомиться трупом дохлого кровососа, погибшего в драке за самку или от хвори какой, тоже не часто удаётся; а уж о более крупной добыче приходится только мечтать. Боевые доспехи штампов-солдат траве не по стрекалам (как и созданные из ирреальной кожи сапоги ортов), но если рты-венчики добрались до доступной плоти... К следующему восходу солнца от неё не останется ровным счётом ничего: ни мяса, ни кожи, ни костей. К тому же щупальца оплетают добычу так плотно, что скрывают её полностью: надо очень постараться, чтобы разглядеть пожираемое зверь-травой. Жадные венчики-рты проворно разрушают форму трупа, и искать оплывшую кучку растворяемой плоти спустя час-другой после начала пиршества – вообще гиблое дело.