Рэй Брэдбери - Все мы одинаковы

Я снова ринулся к стеллажам, откопал ежегодник 1938-го (это был год нашего выпуска) и стал торопливо листать страницы с фотографиями выпускников, пока не увидел:

Намерен стать профессиональным игроком в гольф.

Собирается поступать в Принстон

Мечта: разбогатеть.

Чарльз Вудли Несбитт.

Те же мелкие зубы, оттопыренные уши и россыпи веснушек!

Чтобы сравнить этих мнимых «близнецов», я положил рядом два ежегодника.

Мнимых? Нет! Абсолютно одинаковых!

Дождь настырно барабанил по жестяной кровле.

— Что за чертовщина: Чарли — он же Уинтон!

Захватив оба ежегодника, я подошел с ними к прилавку, где восседал мистер Лемли, такой же древний, как его товар.

— Выбрали? — Он посмотрел на меня поверх старомодных очков. — Можете взять бесплатно. Дарю.

— Один момент, мистер Лемли… Я показал ему имена и фотографии.

— Ничего себе! — протянул он. — Может, родня? Братья? Да нет. Тот же самый парнишка. Как вы это обнаружили?

— Случайно.

— С ума сойти. Ну и совпадение. Такой случай — один на миллион, верно?

— Ну, в общем… — Я безостановочно листал страницы от начала к концу и обратно. — А что, если все лица во всех ежегодниках из всех городов и штатов… черт… вдруг они все похожи?

— Ну, хватил! — Я услышал себя со стороны.

А что, если все лица во всех ежегодниках одинаковы?!

— Оставьте меня! — выкрикнул я.

Тут только головы полетели направо и налево — так мистер Лемли впоследствии описывал мои действия. Как многорукий божок отмщения и ужаса, странно громогласный Шива, я в бешеном ритме хватал с полок ежегодники, чертыхаясь от находок, страхов и восторгов, в полном одиночестве командуя парадом, который под звуки хора и оркестра маршировал в неизвестности, сквозь далеко разбросанные города незримого мира. Время от времени я метался от одного стеллажа к другому, а мистер Лемли приносил мне кофе и шепотом говорил:

— Передохнули бы.

— Вам этого не понять! — кричал я в ответ.

— Где уж мне! Вам сколько лет-то?

— Сорок девять!

— А ведете себя — на девять: бывает, мальчишки придут смотреть скучное кино, а сами носятся по проходу и писают.

— Дельный совет! — Я выбежал и вскоре вернулся.

Мистер Лемли осмотрел линолеум на предмет лужиц.

— Не буду мешать.

Я схватил очередные журналы:

— Вот Элла, а вот и еще одна. Том — здесь он смахивает на Джо, там похож на Фрэнка, а уж от Ральфа просто не отличишь. Вылитый Ральф! Вот Элен — а вот ее двойняшка Кора! А Эд, Фил и Моррис — все равно что Роджер, Алан и Пэт. Боже мой!

Вокруг меня бабочками порхало два десятка ежегодников, некоторые даже порвались в суете.

— Я уплачу, мистер Лемли, уплачу сполна!

В разгар приступа этой тропической лихорадки я вдруг остолбенел: мой взгляд упал на сорок седьмую страницу «Школьных воспоминаний» — Шайенн, 1911 год.

На меня растерянно и смущенно смотрел «ботаник», недотепа, профан.

Как же его звали в том незапамятном году?

ДУГЛАС ДРИСКОЛЛ.

Каким его запомнят грядущие поколения?

Незаурядный сценический талант.

Перспектива: влиться в ряды безработных

Цель: добиться литературной известности.

Неприкаянный дурачок, праздный мечтатель, успешный финалист.

Не кто иной, как я.

С глазами, полными слез, я выбрался из полумрака книжного зала, чтобы показать мистеру Лемли эту грустную находку.

— Вот, полюбуйтесь!

Он молча провел пальцами по фотографии.

— При чем тут какой-то Дрисколл?

— Судя по всему, — сказал он, — это вы, собственной персоной?

— Вот именно, сэр!

— Чертовщина какая-то, — негромко произнес он. — Вам знаком этот парнишка?

— Нет.

— А родственники у вас есть… в Вайоминге?

— Нет, никого.

— Как вы наткнулись на этот журнал?

— Схватил первый попавшийся.

— После того, как перелопатили такие залежи. — Он изучал моего близнеца, снявшегося для ежегодника полвека назад. — Что решили делать? Будете его искать?

— Разве что на кладбищах.

— Да, немало воды утекло. Может, у него остались дети, внуки?

— А что я им скажу? Скорее всего, они вообще на него не похожи.

— Ну, знаете, — возразил мистер Лемли. — Если в одиннадцатом году был парнишка, точь-в-точь похожий на вас, почему бы не поискать среди тех, кто помоложе? Кто жил лет двадцать назад? А то и в нынешнее время?

— Как вы сказали?

— В нынешнее время.

— А у вас есть? У вас есть вестники за текущий год?