Олег Шовкуненко: И настанет день третий

С криком «В сторону!» я схватил Грига за шиворот и что есть силы рванул на себя. Хорошо, что в молодости я увлекался тяжелой атлетикой. Боцман подлетел вверх как штанга после рывка. Он еще не успел как следует стать на ноги, а я уже новым пинком отправил его в направлении левого борта. Самому удалось ретироваться в самый последний момент. Один из зловещих пакетов пронесся за моей спиной с грохотом раздолбанного товарняка. Вслед за лязгом последовал мощный удар. Мне даже страшно было обернуться назад. Но от реальности не уйдешь, и я медленно повернул голову.

Надстройка корабля куда более хрупкое сооружение, чем борта. Не ей сражаться со стальной гигантской кувалдой. Дураку понятно кто выиграет, а кто проиграет. Надстройка «Жокея» проиграла с ужасающим ущербом. В дыру, которую проделала невиданная стенобитная машина, впору было вставлять амбарные ворота. И это лишь внешние разрушения! Мне страшно было представить, что произойдет, если поврежденными оказались системы управления. Ведь именно в месте пробоины проходила часть электрических линий, идущих из рулевой рубки. Энтузиазма не добавило даже то, что от удара пакет развалился, и трубы составлявшие его, плотно засели между комингсом грузового люка и фальшбортом.

Однако, страх за судьбу корабля это лишь часть страха за собственную драгоценную жизнь. Судно пока еще на плаву, а вот у жизни появился новый враг. «Жокей» снова наткнулся на огромную волну, и ожила вторая, дремавшая доселе стальная вязанка. Она с лязгом поползла в нашем направлении, словно пытаясь сорвать злость за гибель своего собрата. Нам определенно пришлось бы туго, не окажись на пути у труб башни грузового крана. Столкновение с ней сопровождалось таким гулом, как будто где-то рядом ударили в огромный церковный колокол.

– Так эта сука развалит нам весь корабль! – услышал я сдавленный возглас Грига.

– Да уж.

Я с тревогой покосился в сторону второго грузового трюма. Каждая новая волна, захлестнувшая палубу, отправляла в утробу «Жокея» по меньшей мере пол тонны воды. И, судя по изменившейся осадке, сухогруз уже порядком нахлебался соленого коктейля.

– Что будем делать, кэп? – Григ назвал меня капитаном, словно надеялся на таинственного русского моряка больше, чем на своего собственного шкипера.

– Что делать? Это тебя, урода, надо спросить! – прогорланил подоспевший к нам Йохансен. – Убить тебя мало!

– Все, хватит! – осадил я электромеханика. – Где Саид?

– Тут я, – кок выглянул из-за спины Йохансена.

– Все здесь. Хорошо! – я с трудом перекрикивал вой ветра. – Значит так. От одного пакета вроде как избавились. Второй получил по башке и пока притих. Крен остается, но не он сейчас страшен. Основная проблема это палуба и крышка на люке грузового трюма. Именно через них мы и черпаем больше всего воды.

– Там, прямо под комингсом пожарный брезент, – напомнил Григ. – люк можно будет кое как задраить.

– О брезенте я и думал, – мой одобрительный кивок стал для боцмана настоящей наградой.

– Мало нас, – прервал меня Йохансен. – На таком ветру не удержим. Унесет к гребаной матери. Куда, к дьяволу, запропастились все остальные?

Ответом электромеханику стали возня и громыхание, послышавшиеся откуда-то сзади. Мы оглянулись. Второй помощник Ян Лемер и с ним еще трое матросов тащили газовые баллоны и резаки. Балансируя на ходящей ходуном палубе, они приближались к нам. Ян еще издалека прокричал:

– Капитан приказал залатать палубу. Но сперва распотрошим оставшийся пакет. Разрежем стягивающие его металлические полосы.

– А вы, ребята, самоубийцы, – скривился я. – Когда трубы рассыплются, от них будет сложно увернуться.

– Придется рискнуть, – Лемер глянул на меня очень решительно. – Связка весом пятьдесят тон, свободно катающаяся по палубе… Сам понимаешь – это для нас верная смерть.

– Мы справимся! – своим возгласом я решил поддать уверенности, как самому себе, так и всем тем членам экипажа, которые слышали наш разговор. – Мы должны справи…

Вдруг слова застряли поперек глотки. Я стоял лицом к баку и поэтому имел возможность краем глаза следить за курсом корабля. До сих пор «Жокей» уверенно резал форштевнем накатывающие волны. Вот в том-то и дело, что до сих пор! Глядя на новую десятиметровую волну, встающую у нас по носу, я понял, что корабль встретит ее не перпендикулярно, а чуток наискосок, словно подставляя свою левую стальную щеку. Стена воды высотой в три этажа это не шутка! «Жокея» развернет и положит на борт! Вот дьявол, именно на тот самый многострадальный правый борт!