Андрей Лазарчук - Стеклянный меч

– Я тоже, – сказал Порох. – Может быть, там всё-таки… как господин полковник говорит… ну это…

– Вперёд, – сказал Лимон. – Идти в пустыню… глупо.

– Даже если бы я сказал «назад», то был бы в меньшинстве, – сказал я. – Так что – вперёд.

– Решено, – сказал Динуат. – Всё, отдых шесть часов. И, Джедо, отправь Шило спать. Хватит ему свою вину искупать.

– Сделаю, – сказал Лимон.

Я вернулся к Рыбе. Она открыла глаза.

– Спать, – сказал я. – Ещё шесть часов сна.

– О, счастье, – сказала Рыба.

Туннель открывался в другой туннель, много большего диаметра. Вернее сказать, он отрывался на карниз, идущий по стене большого туннеля. Там было ещё светлее – и шумно так, что трудно было говорить. Потому что по этому туннелю непрерывной чередой по четыре в ряд шли машины – по большей части гусеничные.

Я никогда не видел ничего подобного…

Если бы насекомые были гигантскими и умели делать танки – они бы делали именно такие танки. На суставчатых рычажных подвесках, с перфорированными панцирями, с ажурными решётчатыми антеннами и покачивающимися усами…

И все танки были раскрашены в яркие, иногда немыслимо яркие цвета. Пронзительно-синий. Наверное, светящийся в темноте светло-зелёный. Невыносимый для глаза оранжевый…

Потом я сообразил, что «глубоководный танк», наведший ужас на лагерь экспедиции, был бы в этой процессии вполне уместен.

Но если его доставили в Долину – значит, где-то есть туннель, ведущий в обратную сторону…

Я огляделся, высматривая шамана. Как нарочно, его нигде не было.

Итак, отсюда можно было идти направо или налево. Против хода машин или по ходу.

Я поступил просто: послюнил палец, поднял и стал соображать, откуда идёт воздух. Вернее – куда.

Воздух шёл туда, куда двигались машины.

– Похоже, что выход там! – прокричал я на ухо Динуату.

Он кивнул.

– А где шаман?

Динуат махнул рукой назад:

– Его не будет! Он вернулся в пустыню! Почему-то сказал, что встречать Зораха! Я не понял!

Я промолчал. Путь шамана неисповедим… я уже молчу про Зораха. Мы с ним долго проговорили тогда, я рассказал про Поля… и всё. Зораха заинтересовали разве что наездники на обезьянах. Про себя он почти ничего конкретного не сказал. Даже от самых прямых вопросов как-то умудрялся уклоняться… Потом я вспомнил, как Чак рассказывал свои странные сны, и спросил, что может значить фраза: «Я не звери, я – дверь». Зорах вскочил, побледнел, ушёл. Больше он не сказал мне ни единого слова.

На следующий день он эвакуировался.

– Нам туда, – показал рукой Динуат.

Над головой висели низкие тучи, падал крупный мокрый снег. Мы отошли немного от дороги, чтобы можно было разговаривать. От воя моторов и лязга металла уши уже болели.

Насколько можно было видеть, вокруг расстилалась заснеженная равнина. Вокруг входа в туннель висело облако тяжёлого тумана. Машины шли по серой ленте абсолютно прямого шоссе всё так же по четыре в ряд – прямо, прямо, прямо – и пропадали в снеговой пелене.

– Ну что же, – сказал Динуат. – Это всё-таки лучше пустыни…

– Пойдём за ними? – спросил я. – Нас вряд ли подвезут.

– Пойдём, – согласился Динуат.

– Смотрите, – показал куда-то в сторону Шило.

Я посмотрел, но ничего не увидел.

– Что там?

– Вроде бы горы. И, мне показалось – какие-то башни.

Подошла Рыба.

– Ну что, мальчики? – спросила она. – Какие соображения?

– Поищем место для лагеря, – сказал я. – Без воды мы тут точно не будем, а вот топливо найти не помешало бы. Обустроимся и начнём делать радиальные рейды.

– По-моему, вон там деревья, – сказал глазастый Шило.

Тут и я разглядел этакую полоску серой пены над белой равниной.

– Отлично, – сказал Динуат. – Командуй построение, полковник…

В голову колонны я поставил самых сильных из гражданских, по трое в ряд, за ними Динуат и гвардейцы тащили тележки с грузом, дальше шли женщины – тоже с тележками, полегче, – и замыкали колонну я, Рыба и Порох.

Хорошо, что я не поленился взять пулемёт…

Мы прошли с километр. Лес заметно приблизился, теперь можно было различить и отдельные деревья.

Гортанный свистящий клёкот заставил меня оглянуться.

Слева и сзади к нам неслась огромная бескрылая птица. Таких я видел только в книжках про ископаемых животных.

– Тревога! – скомандовал я, упал в снег и поймал тварь в прицел.

Короткая очередь… низко… Вторая пришлась ровно в туловище. Полетели перья. Птица попыталась развернуться, свалилась на бок и покатилась по снегу, растопырив длиннющие когтистые ноги.